– Знаю-знаю, – небрежно отмахнулся я от «подземщика». – Наизусть успел выучить, хоть и знакомы мы всего ничего. А теперь перестаньте прятаться за свою маску и подумайте, что известного мне о вас и вашей связи с тем, кого можно считать давним и последовательным врагом Конфедерации – то есть Джерритом Смитом, если что непонятно – вполне достаточно.
– Для суда? – ухмыльнулся Мюррей. – Даже у вас на Юге засмеют.
– О чём вы, Грегори? – мягко произнёс я. – Какой к чёрту суд над шпионом янки, с которым я только начал общаться? Это было бы неразумно для любой структуры, занимающейся отловом шпионов. Вы привлекли к себе наше внимание, против вас говорят определенные улики. Не прямые, конечно, а косвенные. Так и мы не в суде. Косвенных улик вполне достаточно для того, чтобы перейти от разговоров к более жестким методам. Или вам кто-то сказал, что полковник Станич свято чтит законы и права человека? Так это вас кто-то сильно обманул, мистер Мюррей, – говоря это, я скидывал с себя маску «джентльмена с Юга», которую старался поддерживать почти всё время. На его место приходил истинный «я», то есть человек XXI века с привычкой не заморачиваться разными там гуманизмами по отношению к явному врагу. Ненавидящий все эти толерантности и политкорректности, даже в их зародыше. – Да вы пейте кофеёк, пейте, когда ещё придётся.
– Вы не посмеете.
– Это я-то? Эй, там, – позвонил я в колокольчик. – Доктора сюда, быстро!
Непонимание на лице Мюррея. Что ж, естественное удивление. Ведь зачем нужен доктор, если все присутствующие хорошо себя чувствуют? Зато Джонни хорошо понимал, что доктор доктору рознь. Особенно тот, который уже давно ничем не гнушается, тем более какой-то там клятвой Гиппократа.
– Доктор, давненько мы с вами не виделись, – поприветствовал я вошедшего Маркуса Шмидта с саквояжем, предназначенным как раз для таких случаев. – Вы готовы к работе?
– Как и всегда, полковник, – улыбнулся тот, ставя саквояж на стол и открывая его. – Моя цель вот этот потрёпанный джентльмен? Он у нас кем будет?
– Грегори Мюррей. Аболиционист, связан с «подземкой». Посланник Джеррита Смита.
– Того, который восстание Джона Брауна деньгами поддержал? – хмыкнул «добрый доктор». – Крупная рыба попалась! Мне как, постараться, чтобы он в целости был, или это не так важно?
– Важно, док. Он нужен не просто живой, но и без видимых повреждений.
– Как прикажете, полковник. Тогда… Иглы и вода. Ведро воды.
– Пожалуй, – согласился я. – Раз уж мистер Мюррей не хочет по-хорошему, придётся применить жёсткие меры.
Взгляд Мюррея перескакивал с доктора на меня, порой в сторону двери. Правда, дёргаться он пока не пытался, не то будучи в этом плане трусоватым, не то просто не до конца понимая ситуацию. Впрочем, определённые догадки в его голове точно ворочались, куда без этого.
– Зачем вам иглы и ведро воды, полковник Станич?
А голос-то трево-ожный!
– Это не мне, Мюррей, это вам. Видите ли, вонзая иглы в суставы, можно добиться дикой боли, а следов почти никаких. То же самое и с ведром воды. Самый простой вариант – опустить туда вашу голову и держать до двух минут. Волна панического ужаса поневоле возникает, когда мозг лишается притока кислорода. Правда, тут есть определенный риск. Чуть передержишь – и либо придется откачивать вас, выталкивая воду из лёгких, либо и вовсе… Иногда от этого умирают. Поэтому куда лучше китайская пытка водой. Она длится дольше, но результат на загляденье. Хотите послушать? Ну, прежде чем испытать на себе.
– Здесь вам не Мексика, полковник Станич, – яростно сверкнув глазами, прошипел Мюррей. – Это вы лишитесь звания и пойдёте под суд! Даже если вас не выдадут собственные люди, я расскажу на суде всё об угрозах пытками.
– Так вы не первый наивный шпион. И не последний. Многие угрожали, да что толку? Поймите вы, что шпионы – явление особенное. Они живут вне закона, но и когда их ловят, на этот самый закон рассчитывать не приходится. Так поступали в Тайной канцелярии Российской империи во времена Ромодановских, Ушакова, Шувалова и Шешковского. Фуше и Савари в империи Наполеона I превращали якобинцев и агентов династии Бурбонов в куски воющего от боли мяса. А я вам не американец, а русский аристократ, поэтому все вопли о демократии мне абсолютно чужеродны. И декабристская зараза, которую чуть было не подхватила Россия, меня также стороной обошла. Поэтому… О’Рурк! Взять!
Громилу сержанта два раза просить не стоило, да и команда знакомая. Взять – это значит схватить цель так, чтобы та и двинуться не могла. Вот он и ухватил Мюррея должным образом, в то время как доктор вернул «объект» в исходное состояние, то есть спутал болезного по рукам и ногам.
Кажется, именно в этот момент до Мюррея дошло, что сказанное мной не просто угрозы, а суровая правда жизни. Но попытки вырваться были обречены на провал, а вопли… Тут ими никого не впечатлить, все находящиеся в доме уже успели наслушаться, а посторонних здесь сроду не водилось.
– Иглы, док. Проба пера, так сказать.
– В локоть?
