отношения с Рерихами, поскольку они могли испортить ему репутацию в глазах избирателей.
Экспедиция была досрочно прекращена в Шанхае 21 сентября 1935 года.
Рерих, Ленин и Россия
«Каждый из вас знает особый вид проповедников, которые, собрав все кости чужих писаний, отправляются с ними в забвение. Рассудок собирает подробные доказательства, но цель этих нагромождений остается незрима, ибо молчит сердце. Так и зовем их – сердцем молчащие. Кроме того, эти проповедники, указывая другим множество предписаний, сами впадают в малодушие при первом же противодействии. Истинно, лишь сердце дает бессмертие. Утверждение сердца уже есть открытие будущего. Не близки сердцу, которые сами боятся предписаний, вычитанных рассудком. О священном безумии говорят Древние Учения, считайте это, как противодействие против холода вычислений; считайте это, как жизненное начало поверх условий мертвенности»
После октябрьской революции Рерих поначалу стоял в открытой оппозиции к Советской власти, писал обличительные статьи в эмигрантской прессе. Но что-то в идеях Ленина привлекло его, возможно идея мировой революции близкая ему по духу. Осенью 1924-го года он отправился из Америки в Европу, где посетил представительство СССР в Берлине, встретился с полпредом Н. Н. К.естинским и затем – с его помощником Г. А. Астаховым.
Идеологическая близость к коммунизму проявилась у Рерихов и в литературе. Монгольское издание «Общины» (1926), одной из книг Агни-Йоги, содержало частые упоминания о Ленине и проводились параллели между коммунистической общиной и буддийской. По сути, в ней давались указания Советскому правительству на необходимость немедленного проведения в жизнь преобразований, начатых Лениным (что не было сделано), одухотворения коммунизма буддийским учением, а также давались указания о недопустимости насильственной общины. Позже была издана «универсальная» версия книги (2-е изд., Рига, 1936 г.) – без упоминания имён Ленина и Маркса, а слово «коммуна» было заменено словом «община». Например, в параграфе 64 «Общины» 1936 года уже нет тех слов, которые были в издании 1926 года: «Появление Ленина примите как знак чуткости Космоса».
В Хотане у Рерихов появилось знаменитое письмо Махатм для передачи Советскому правительству и ларец с гималайской землёй на могилу «Махатмы Ленина». Все дары Рерих вручил лично наркому Чичерину в июне 1926 года, а тот передал их в Институт Ленина. Также в Хотане 5 октября 1925 года художник задумал картину «Гора Ленина» (Рис. 25), которая хранится сейчас в Нижегородском государственном художественном музее. На картине чётко прорисован легко узнаваемый образ Ленина. Позже Рерих переименовал картину в «Явление срока», однако в Москве она фигурировала под своим первоначальным названием, о чём в дарственной Рерих собственной рукой написал: «Гора Ленина».
«Гора Ленина высится конусом между двух крыльев белого хребта. Лама шепчет: «Ленин не был против истинного буддизма» (Из рукописи экспедиционного дневника Н. К. Рериха «Алтай-Гималаи», сохранившегося в архиве Внешней политики РФ (Москва), запись от 02.10.1925)
Наркому просвещения А. В. Луначарскому Рерих передал картины серии «Майтрейя», которые не принял ни один советский музей, так как художественная комиссия посчитала их некоммунистическими и декадентскими, и они долгое время висели на даче у М. Горького.
Однако вскоре его взгляды вновь переменились, и большевики вновь оказались в разряде идеологических противников Рериха. Это было вполне объяснимо, т. к. конструктивный потенциал молодой советской республики угасал по мере ее неуклонного движения к тоталитаризму. Учение коммунизма и новый социалистический строй, искаженный репрессивными механизмами Сталина, из оздоравливающей мировой силы превращались в болезнь для страны.
С 1934 года Рерих вновь стал испытывать сильную неприязнь к коммунистам. В публичных выступлениях в Харбине он противопоставлял себя как фашистам, так и коммунистам: «Большевизм – темная, разрушительная сила». В 1935 году он опубликовал в эмигрантской прессе эссе «Охранение», в котором выразил возмущение относительно актов вандализма в Советской России.
Знамя Мира
«Многообразно устремляется человечество к Миру. Каждый в сердце своем сознает, что это созидательное действо пророчески выражает Новую Эру. Неуместно создаются суждения о предпочтении известному типу пуль или конвенции, определяющие, что ближе Мировому Единению – один или два броненосца с дальнобойными орудиями. Но представим себе даже и такие убийственные рассуждения, как примитивные ступени к тому же самому великому понятию Мира, которое когда-то обуздает воинственные инстинкты человечества духовными радостями созидания.
Но факт все же остается, что пушки, хотя бы одного из избранных броненосцев, могут так же уничтожить величайшее сокровище искусства и науки, как и целый флот. Мы оплакивали библиотеку Лувена и незаменимые красоты соборов Реймса и Ипра(1). Мы помним множество сокровищ частных собраний, погибших во время мировых смятений, но мы не хотим вписывать слова враждебности.
Скажем просто – «Разрушено человеческим заблуждением и восстановлено человеческой надеждою». Но все же пагубные заблуждения в той или иной форме могут быть повторены, и новые множества памятников человеческих подвигов могут быть опять разрушены»
Еще в 1928 году, после возвращения из первой экспедиции, Николай Константинович вплотную приступил к осуществлению идеи, ради которой долго трудился до этого. Речь идет о знаменитом Пакте Рериха, призвавшем на международном уровне к защите культурных ценностей от разрушения во время военных действий.
В своих философско-художественных очерках Рерих создаёт новую концепцию Культуры, основанную на идеях Живой Этики.
