Наука вместо недавней злокачественной позиции отрицания и критики начинает обращаться к светлому освобожденному познанию.
Имя Бога, имя Христа, имена Святых Подвижников опять звучат благовестом чудным и животворным. Люди начинают думать о знамени мира и понимать, что такое знамя не есть знак бездействия, но, наоборот, является символом неустанной борьбы за охранение начал животворных.
Правда, оказывается, что тьма организована, а силы добра слишком часто не познают друг друга, но и к этому, так сказать, непознанию надо относиться дружелюбно. Ведь в каждом воинстве много знамен – лишь бы они двигались к общей благой цели.
Каждодневно можно наблюдать новое проявление Армагеддона.
Но известно, что силы темные знают мало, лишь до известной черты, тогда как Силы Небесные безграничны в мощи.
Потому незыблема истина, что уныние, иначе говоря пессимизм, – есть страх, сомнение, колебание, невежество и поражение. Тогда как оптимизм – есть мужество, вера, непоколебимость, знание и победа.
Конечно, грозные знаки мира – пошлость и одичание, так любезные тьме, вползают подобно ехиднам. Сказано, что тьма питается невежеством. Не следует поэтому изготовлять и предлагать тьме любимую ею пищу.
Но из-за мрачных нагромождений встает срок великий, о котором все говорят, о котором пишутся целые книги, читаются лекции, собираются конференции…
Через все попытки разногласий, отрицаний, разложений, даже в самом ужасном тумане ядовитых газов все-таки светятся огни башни дозора.
Как на стенах древнего Кремля перекликаются несменные стражники: «Славен град Киев», «Славен град Смоленск», «Славен Новгород», «Славен Звенигород» – так когда-то в этих звучных утверждениях перекликались дозорные ратники.
На далеких ладьях гребцы также перекликались именами великих утверждений. Все это именно дозорные, и подобно соколам и скаутам – полны девиза «Всегда Готов!»
Умудренные люди знают, что «не бывать бы счастью, да несчастье помогло». Каждый внимательно смотревший помнит, как часто кажущиеся маленькие неудачи были лишь преддверием большого светлого события.
Прекрасно, что даже в самые смутные туманные дни огни ведущие светят на башнях, и дозорные мужественно перекликаются. Перед действием прежде всего необходим несменный бодрый дозор.
Пусть часто эти дозорные даже не знают друг друга, но они чуют в сердце своем, что они не одни, что много таких светлых ратников, и они знают, что живут светлые утверждения, которыми открываются тяжкие замки и о которых опять трубно звенит: «Славен Звенигород!»
Спас
Спас – Милостивый, Спас – Кроткий, Спас – Всеведущий, Спас – Всемогущий, Спас – Грозный, Спас – Всеисцеляющий, все тот же Великий Лик, полный бездонной мощи, к которому извечно приходят люди со всеми радостями, горями, болестями и причитаниями.
Так, в 1903 году после паломничества по древним монастырям я написал мою статью «О старине», и в другой статье «О Спасе Нередецком» и «Об Иконе» нам приходилось многократно говорить о великом значении Русской Православной Иконы.
В то время в обществе не всегда понимали великое значение наших торжественных святоотеческих иконописаний. Даже на самое паломничество по монастырям в некоторых слоях общества смотрели с удивлением. Но с тех пор произошло много благотворных изменений в сознании. Люди поняли, что если малая наука отвращала, то истинная наука лишь устремляла людей к религии. Такие истинные светильники нашего недавнего времени, как отец Иоанн Кронштадтский, своею огненной ревностью о Христианском Православии оставили неизгладимый благотворный след. Как всякое плодоносное семя, их посевы встают нерушимо, и никакими злыми силами не удастся противостоять духовному грядущему расцвету.
Не случайно в Зарубежье создаются «Общества Иконы», не случайно происходит неустанное храмостроительство, и в городах сияют наряду с древними крестами и вновь воздвигнутые. Вместе с этим благодатным явлением происходит и обновленное устремление к иконе во всем ее святоотеческом великолепии. Икона, как живое звено церкви и жилища, входит широко в жизнь. Никакие разрушения и потрясения не нарушают прекрасный угол, где собраны Чудотворные Лики. Лик Христа не покинул дома сего, и Лики всего Священного Христова Воинства и освещают, и укрепляют, и бодрят народное сознание.
В изучении основ иконописания люди опять поймут разницу между иконой и картиной.
Икона в своем древнем, необычайно четком и проникновенном символе остается нерушимой. Вглядываясь в основы искусства Византийского, а затем Новгородского, Беломорского и Старо-Московского, мы видим, что эти иконописатели были глубоко проникнуты сознанием и были высокодаровитыми художниками. Сами черты изображения вовсе не мертво условны, но, наоборот, глубоко продуманы и в своей четкой краткости необыкновенно выразительны. Краски икон также поражают всегда благозвучными аккордами. Если мы вспомним старинные, непоновленные росписи, например, в храмах Ростовских, Ярославских, Новгородских, то можно духовно радоваться, видя, в каком сознательном духовном благозвучии выдерживались даже огромные стенописные пространства. Как в песнопениях выбирается ключ каждой тональности, так и в древних рукописях всегда поражает тонкое и проникновенное понимание украшательных задач.
Когда припоминаешь древние описания Боговдохновенного иконописания, в посте и в молитве, в подготовлении духа к изображению Христовых Ликов, то именно в этих прекрасных словах вы и находите главную разгадку, почему иконописания и церковные росписи оставляют навсегда такое впечатление
