Записки бесхозного коммерсанта

судьбой, но, видимо, судьба распорядилась всем значительно мудрее.

Леся

После второго курса я несколько расширил географию своих поездок. Летом посетил не только Крым, но и Черноморское побережье Кавказа, где под Туапсе стоял студенческий лагерь Харьковского института радиоэлектроники. Отдыхавшие там друзья радушно меня встретили, поселили у себя в домике и даже отыскали свободное место в столовой со всем полагающимся студенту рационом. Как потом выяснилось, именно на этом месте сидела моя будущая жена Леся, уехавшая из лагеря за день до моего прибытия.

Пользуясь тем, что жены на месте нет (позже я частенько этим пользовался), я мог гулять ночами с кем угодно, хоть с Птенчиком – миниатюрной девушкой, порхавшей с ветки на ветку, от мальчика к мальчику. Гуляли мы с ней как-то под луной и распевали во всё горло маленькие ночные серенады «Аквариума». Кавказцы, привыкшие к традиционному многоголосию, сдвигали на затылок свои аэродромы и с удивлением вслушивались в необычные звуки, разрывающие ночь. Я думаю, Черноморское побережье до сих пор с дрожью вспоминает Корнелия Шнапса, Старика Козлодоева и других героев песен раннего Гребенщикова, которые мы пели а капелла, не щадя ни своего голоса, ни музыкального слуха аборигенов.

А с Лесей я впервые встретился спустя полгода на вечеринке у моего школьного друга Игоря. В тот вечер всё в его квартире дышало романтикой: и мягкий приглушенный свет, и старенький «Маяк», крутивший медляки, и несколько бутылок портвейна. Бутылки сами по себе, конечно, не дышали, но если их открыть и пригубить грамм по пятьсот, то поначалу в голове, потом, спускаясь ниже, по телу разливалось вещество, бесспорно, романтического свойства, что возбуждало страстное желание общаться, веселиться и любить!

Вообще, студентам, чтобы встретиться и выпить, не нужен повод, но тогда достаточно серьезный повод был: вечеринка посвящалась подготовке к Новому году. Решали, где отметить главный зимний праздник, да так чтоб не стесняться в выборе напитков, мощности колонок и обязательно с наличием каких-то спальных мест. Выбор пал на четырехкомнатную квартиру другого моего школьного приятеля. Стали считать приглашенных, и когда пальцы на руках закончились, Игорь подытожил:

– Ну, достаточно! а то все не поместимся. Кто, к примеру, этот Валик? может, мы его вычеркнем?

– Вычеркнуть, конечно, можно, – ответил я, – но как-то неудобно: он все-таки хозяин квартиры.

Кстати, Лесю на ту вечеринку Игорь привел как свою девушку, даже на такси привез – невиданная для студента расточительность! Сама она, как позже рассказывала, ехать с ним вначале не хотела, но потом согласилась, послушав совета маминой подруги: «Езжай! он же не один там будет, встретишь кого- нибудь». Так и получилось. Как только Леся вошла в квартиру, мы оба сразу поняли, что никакая она не девушка моего друга, она – только моя, а я – ее, и так уж тридцать лет. А друг без девушки в тот вечер не остался, на этот случай у Леси имелась подруга.

Но вот что удивительно: вначале – одно и то же место в студенческой столовой, затем, в холодный зимний вечер – встреча, которая бывает в жизни только раз, а некоторое время спустя произошел и вовсе фантастический случай. Решили мы как-то с Лесей сходить на концерт во Дворец спорта. Билетов на руках у нас не было, но была надежда приобрести их перед входом. И действительно, у двух разных людей с разницей в несколько минут мы купили два билета, которые оказались… рядом. В огромном Дворце спорта на двух соседних местах! Похоже, в этот раз судьба не промахнулась.

Разгуляй

В студенческие годы не в Тибете, и не в Питере, а в двух шагах от нас жил гуру, к которому мы с Игорем частенько заходили в гости. Причем, не только мы одни: в его квартиру, по словам БГ, постоянно приходили люди с чемоданами портвейна, проводя там время жизни за сравнительным анализом вина. Правда, фамилия нашего гуру была не Иванов, а Желтобрюх. Да и меня в то время больше интересовало не вино, а записи музыкального андеграунда, которые появлялись у него раньше всех в городе. Вкусы у нас совпадали – «Аквариум», «Зоопарк», «Кино» – что делало общение еще более тесным. Под гитару мы исполняли песни любимых групп, подбирали на слух аккорды и пытались разгадывать символы, переполнявшие текст. Обычные посиделки за бутылкой вина превращались у нас в настоящий творческий вечер. Желтобрюх, который обаял не только меня с Игорем, но и Птенчика, и Машек из общаги, и множество других достойных юношей и дев, без сомнения, заслуживает целого рассказа, да что там – повести, романа! а не скромного абзаца. Но это будет уже другая история.

И все же вечеринки у нас бывали чаще не спонтанными, а плановыми. На первом курсе, помню, решили с Игорем отметить день 8 Марта. Набрали вина, набрались смелости и завалили в квартиру к малознакомым девицам где-то на окраине города. Пили, слушали музыку, танцевали… Девиц уже не помню, но вот пластинка, которая у них была – «По волне моей памяти» – в мою память врезалась крепко. Решил, что обязательно ее куплю. Купил-таки – лет через десять, правда, не пластинку, а уже компакт-диск. Он и сейчас стоит у меня на полке, этот диск Давида Тухманова, – лучший альбом советского времени! Ну а тогда день 8 Марта довольно быстро превратился в ночь, а та – в рассвет, и мы пешком отправились домой. А что – романтика! Прекрасно отрезвляет!

В другой раз 8 Марта выдалось не менее увлекательным. Решили мы втроем, я с Игорем и Валик, посетить праздничную дискотеку в институтском общежитии. В народе ходили слухи, что в ночь с восьмого на девятое по комнатам общаги бродят Машки и всем дают… К такому мероприятию стоило серьезно подготовиться. Действовали по старинному рецепту, которым поделился с нами Игорь: купили трехлитровую банку пива,