Стратегии правового развития России

только он обладает рассудком (что ведь и следует предположить) и понимает, что он взял на себя миссию слишком тяжелую для одного человека, а именно взялся блюсти право людей (самое святое из того, что есть у Бога на земле), и ему постоянно следует опасаться чем-либо задеть эту зеницу господа». (Кант И. Сочинения в 4-х томах на немецком и русском языках. Т. 1. М., 1993. С. 381, 383).

152

См.: Томсинов В.А. Указ. соч. С. 144.

153

См.: Беляев И.Д. История русского законодательства. СПб.,1999. С. 491.

154

Название и понятие закон, указывает Ф.В. Тарановский, прилагалось в прошлом не только к тому, что теперь считаем законом, но и другим источникам положительного права, обладавших наибольшей значимостью и авторитетностью В имперский период российского государства уже сознается различие закона, административного распоряжения и судебного решения. Впервые попытку такого разграничения предпринимает Екатерина II в своем «Наказе», понимая под законом «те установления, которые ни в какое время не могут перемениться», а под указом – «все то, что для каких-нибудь делается приключений, и что только есть случайно…». Хотя практика не делала, по сути, никакого различия между законом и административным распоряжением, исходившим непосредственно от императора. (См.: Тарановский Ф.В. История русского права. М., 2004. С. 3–7; Латкин В.Н. Учебник истории русского права в период империи XVIII и XIX вв. М., 2004. С. 6).

155

См.: Лаппо-Данилевский А. Идея государства и главнейшие моменты ее развития в России со времени Смуты и до эпохи преобразований / Сб.: Русский мир. СПб., 2003. С. 606.

156

Наказ Екатерины II был предназначен депутатам созванной императрицей в 1767 году комиссии для составления нового Уложения; он воспроизводил многие политические идеи Монтескье. Цель Наказа – быть руководством для депутатов при составлении Уложения, хотя и депутаты, и сама императрица смотрели на него как и на источник Уложения.

157

Учение о законе и его значении, как основании русского государственного управления, по мнению А.Д. Градовского (1841–1889), должно предшествовать изложению всех других институтов государственного права.

158

Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 350.

159

См.: Сперанский М.М. Указ. соч. С. 50–65.

160

См.: Осипов И.Д. Истинная монархия графа М.М. Сперанского / Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПБ., 2002. С. 33; Сперанский С.И. Учение М.М. Сперанского о праве и государстве. М., 2004. С. 25–26, 33, 37.

161

Цит. по: Казанский П.Е. Власть Всероссийского императора. М., 1999. С. 339.

162

Дневники и документы из личного архива Николая II: Воспоминания. Мемуары. Мн., 2003. С. 24.

163

Четкого разграничения между законами в формальном и материальном смысле тогда не проводилось, хотя в Конституции СССР 1924 г. такая попытка прослеживается. В ней устанавливалось, что «все декреты и постановления, определяющие общие нормы политической и экономической жизни», а также «вносящие коренные изменения в существующую практику государственных органов» обязательно должны «восходить на рассмотрение и утверждение» ЦИК СССР (Ст. 18). Вместе с тем признавалось, что в период между сессиями ЦИК СССР высшим законодательным, исполнительным и распорядительным органом власти» является Президиум ЦИК СССР, который издавал декреты, постановления и распоряжения (ст. 29, ст. 33). СНК СССР, являясь по Конституции СССР исполнительным и распорядительным органом ЦИК СССР, в пределах установленных ЦИК СССР также издавал декреты и постановления (38).

164

Стучка П.И. Избранные произведения по марксистко-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 130.

165

См., например: Правотворчество и технико-юридические проблемы формирования системы российского законодательства в условиях глобализации: Сборник статей / Под общ. ред. С.В. Полениной, В.М. Баранова, Е.В. Скурко. М.-Н. Новгород, 2007.