видимости, соотносился с сословием общинников.
Арриан упоминает существовавший в Индии город брахманов, взятый Александром Македонским: «Сам же Александр пошел к какому-то городу брахманов, так как узнал, что кое-кто из маллов бежал туда»[365]. Поскольку брахманы были в каждом индийском городе, этот загадочный город вновь, очевидно, каким-то особенным образом соотносится со всем жреческим сословием страны в целом. Город этот был достаточно крупный, ибо, как свидетельствует Арриан, при штурме было уничтожено около пяти тысяч его обитателей. Однако одновременно с этим или в последующий период в Индии существовал еще какой-то соотносимый с духовной властью центр, слухи о котором дошли до Флавия Филострата: «Подлинные мудрецы обитают между Гифасом и Гангом, а до этих краев Александр (Македонский) не добрался… Впрочем, когда бы даже он переправился через Гифас и покорил всю округу, то все-таки не мог бы взять крепость, где обитают мудрецы… ибо мудрецы не бьются с пришельцами, но отражают их, посылая знамения и бедствия, – такова их святость и богоизбранность»[366]. В описании этого места возникают некоторые чудесные черты: «Холм, на коем обитают мудрецы, высотою примерно с афинский Акрополь, стоит посреди равнины и одинаково хорошо укреплен со всех сторон, будучи окружен скалистым обрывом. ‹…› А еще путешественники, по их собственным словам, видели облако вокруг холма, на котором обитают индусы, по желанию становясь то видимыми, то невидимыми. Есть ли у крепости ворота, узнать невозможно, ибо облако вокруг нее не позволяет увидеть, повсюду ли стена глухая или где-то имеется просвет»[367]. В этом священном месте побывал греческий неопифагореец Аполлоний Тианский, ссылаясь на которого Филострат сообщает следующие интересные подробности: «Сам Аполлоний рассказывает, что следом за индусом чаще всего поднимался в крепость с южной стороны и прежде всего видел там колодец глубиною в четыре сажени, из полости коего исходило яркое сияние… Обитают мудрецы в самой середине Индии, и на холме у них устроено возвышение, изображающее пуп земли: здесь они возжигают священный огонь, который якобы получают от лучей Солнца»[368]. Как видим, при описании города мудрецов органично сочетаются две уже встречавшиеся нам выше подробности: нахождение города в самом центре страны, отождествляемом с пупом всей Земли (о важности этого понятия см. комментарий к «Голубиной книге»), и наличие там священного огня, напоминающего об иранской традиции.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что соотношение городов с тремя сословиями общества было типично для восточной половины индоевропейского мира и, в силу отмеченных многочисленных параллелей между отечественной и индо-иранской мифологиями, подобная традиция вполне могла существовать и в языческой Руси. Если Киев и Славию гипотетически можно соотнести с торгово-производительным и военным сословием, то Арта- Арса почти несомненно являлась городом жречества. В пользу этого говорят как название города, в первом варианте в точности соответствующее иранскому названию вселенского закона, так и все приписываемые ему арабскими писателями черты. Он располагался в самом центре Руси, практически на равном расстоянии от земель полян и ильменских словен, занимавших крайние пределы страны на юге и на севере (данное утверждение, возможно, не следует понимать буквально, поскольку не исключено, что для сообщившего это иностранцу руса гораздо важнее было то, где должен находиться священный центр страны в соответствии с его мифологической картиной мира, нежели его реальное географическое положение). Судя по всему, сами жители Арты-Арсы не вели торговли, а имеющиеся в их области товары сбывали купцы из Киева. О сакральности этого третьего центра русов свидетельствует и его недоступность для иноземцев, в отличие от двух других. Если аналогичная недоступность священного города мудрецов в Индии объясняется сверхъестественным могуществом его обитателей, то здесь все более прозаично: пришельцев попросту убивают. Следует отметить, что мотив «невидимости» для посторонних высшего сакрального центра весьма широко распространен – достаточно вспомнить град Китеж, Беловодье или Шамбалу.
Единодушно приводимая всеми мусульманскими авторами причина недоступности Арты-Арсы также заслуживает внимания, поскольку те же авторы неоднократно подчеркивали исключительное гостеприимство восточных славян и их заботу о чужеземцах. Так, например, Ибн Руст пишет о русах: «Гостям оказывают почет и обращаются хорошо с чужеземцами, которые ищут у них покровительства, да и со всеми, кто часто бывает у них, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. В случае же, если кто из них обидит или притеснит чужеземца, помогают последнему и защищают его»[369]. На этом общем фоне регулярные убийства иностранцев в Арте, самом центре страны, выглядят явной аномалией, которая становится еще большей от того, что в конечном итоге и сами ее жители были явно заинтересованы в международной торговле, пусть даже и через посредство киевских купцов. Все это наводит на мысль, что перед нами не просто убийства, а ритуальные жертвоприношения нарушителей запрета посещать сакральный центр и осквернять тем самым его чистоту. В свете этого описание арабских авторов начинает в значительной степени напоминать достаточно распространенное мифологическое восприятие пространства: «В горизонтальной плоскости Космическое пространство становится все более сакрально значимым по мере движения к центру, внутрь, через ряд как бы вложенных друг в друга „подпространств“ или объектов (типовая схема: своя страна – › город – › его центр – › храм – › алтарь – › жертва, из частей которой возникает новый Космос)…»[370]. В рассказах иностранных путешественников вся эта схема полностью не сохранилась, от нее остались два наиболее важных момента – указание на центр страны и совершающиеся там человеческие жертвоприношения. Если Арта-Арса восточных источников действительно была городом, соотнесенным со жреческим сословием языческой Руси, то становится понятным полное молчание о нем христианских летописей, равно как и то, что после 988 г. он действительно не играл абсолютно никакой роли в отечественной истории. Рассмотренные факты говорят о том, что славяне в древности были знакомы с индийским и иранским (если восточные авторы правильно зафиксировали название третьего центра Руси) названиями вселенского закона. То обстоятельство, что несмотря на эти культурно-религиозные контакты у славян сохранилось в употреблении собственное обозначение универсального
