И умолк.
Вымывшись и насидевшись в горячей воде до одури, гости надели лежавшие в стенном шкафчике легкие летние кимоно-юката, съели принесенный ужин и устроились на крыльце. После бани жаркая влажность воспринималась гораздо легче, да и солнце почти уже скрылось за горизонтом; дневную духоту сменяла вечерняя прохлада. Спешить было некуда, повсюду в монастыре зажгли свои огни многочисленные каменные фонари. Гарри с Рен сидели и в лучших японских традициях любовались закатом, окрасившим ярко-алым верхушки гор и облака. Где-то далеко свистнула электричка, слегка разрушив магию старины и напомнив, что на дворе все же не эпоха Эдо, а конец двадцатого века. Темнота, как бывает в этих широтах, упала внезапно, словно опущенный занавес, ночь вступила в свои права, превратив их временный дом в уютный, мягко светящийся изнутри бумажный фонарик. Закрыв створки- седзи, чтобы не привлекать ночных насекомых, они улеглись на расстеленные футоны.
Утро началось довольно рано. Еще не было и шести, когда Гарри и Рен разбудил гулкий голос монастырского колокола. Встав и умывшись, они обнаружили уже принесенный легкий завтрак — по чашке вареного риса, мисочке маринованных овощей и зеленый чай. И, быстро перекусив, отправились осмотреть монастырь.
— За нами следят, — спокойно отметила Рен, когда они отошли от места своего ночлега на пару десятков метров.
— Не следят, а наблюдают, — поправил ее Поттер. — Неужели ты думаешь, что монахи оставят владельца «Меча Проклятых» без присмотра, пусть даже и в сердце своих владений? Я вполне их понимаю, так что не обращай внимания.
Раскланиваясь со встречными монахами, Гарри и Рен за час обошли большую часть территории монастыря и собирались уже возвратиться к гостевому домику, когда их привлекли ритмичные вскрики, доносящиеся из-за длинной живой изгороди. Обогнув ее, они увидели большую, сто на сто метров, площадку, усыпанную плотно утоптанным множеством ног песком. И на ней, с методичностью работающих механизмов, два десятка обнаженных по пояс монахов отрабатывали связки блок-удар. Рядом, примыкая боком к тренировочной площадке, стояла легкая беседка, в тени которой сидел сухонький старичок, похожий на пожилую обезьянку и вполглаза наблюдавший за занятием. Вдоль рядов блестевших от пота тел прохаживались двое монахов с бамбуковыми тростями, хлопками по рукам и плечам учеников указывавшие на ошибки. Судя по движениям, в качестве базовой дисциплины рукопашного боя в Акияма Нори преподавалось кэмпо — смесь боевых искусств, имеющая китайское происхождение, но подвергшаяся адаптации в Японии и на Окинаве. Что было неудивительно, учитывая то, что сам основатель секты тендай принес свое учение из Китая.
Поттер хотел подойти поближе, а если получится — и побеседовать с наставником, когда за его спиной раздалось деликатное покашливание:
— Настоятель Нобору Дайдзен-сама прибыл и готов уделить вам время. Пожалуйста, следуйте за мной.
Гарри и Рен двинулись за монахом, который, умело петляя по дорожкам между деревьев, маленьких прудиков и домов, быстро вывел их к центральному зданию монастыря, где их встретил уже знакомый Акито-сан.
Поприветствовав гостей и отпустив посыльного, он повел их к широкой лестнице, ведущей к входу.
— Дайдзен-сама очень заинтересовался новостью о вашем появлении и прибыл так быстро, как только смог. Это высокая честь с его стороны. Вам следует…
— Не беспокойтесь, Акито-сан. Может, я и не японец, но все же — не «итеки», — Поттер употребил слово «варвар», которым японцы называли почти всех европейцев, появившихся в Японии после окончания Периода Изоляции, потому что их поведение с точки зрения жителей островов было именно варварским. — Я знаю, как себя вести с людьми подобного ранга.
— Очень хорошо, если так. И еще — пусть ваша спутница подождет снаружи, настоятель примет вас одного.
Рен послушно осталась у входа, устроившись на низкой скамеечке, а Гарри и Акито начали подниматься по ступеням.
Главное помещение было широко открыто, раздвинутые до предела решетчатые седзи, оклеенные рисовой бумагой, сделали его практически лишенной одной стены. Внутри царила прохлада и тень, деревянный пол был отполирован до блеска. Потолок подпирали два ряда колонн, образовывавшие широкий коридор, ведущий в глубину, к высокой бронзовой статуе Амиды Будды, перед которой и сидел на горке плоских подушечек настоятель монастыря.
Одетый в такое же белое кимоно с бордовой накидкой, как и у Акито, он был толст, лыс и просто лучился добродушием, напоминая ожившую статуэтку Хотэя. На морщинистом лице из растительности присутствовали только брови, одним своим наличием искупавшие отсутствие всего остального — абсолютно седые, кустистые и настолько густые, что Гарри вспомнились усы кавалерийский офицеров. Единственным, что могло как-то указывать на его ранг, были бусы-четки, свисавшие на солидно выпирающий живот: их нефритовые шары были размером с хорошее яблоко. Навскидку Гарри дал настоятелю лет семьдесят, но когда тот открыл глаза, чтобы рассмотреть гостя, юноша тут же удвоил его возраст.
Он подошел ближе и четко поклонился:
— Приветствую вас, уважаемый Дайдзен-сама, и благодарю за гостеприимство.
— Двери нашей обители всегда открыты для просящих, кем бы они ни были, — ответил настоятель звучным, отнюдь не стариковским голосом. — Если они пришли с чистым сердцем, разумеется.
В следующее мгновение Поттер почувствовал, как сквозь него протекает что-то легкое и невесомое — словно холодком сквозит из-за неплотно прикрытой двери — и его темная половина резко, недовольно дернулась в груди: ощущение пришлось ей не по нраву.
