разбудил гиганта. Он тяжело вздохнул и сонно провёл рукой вверх по моему телу.
— А ты ничего. Беру свои слова обратно. И сиськи есть, и, ? он прошёлся вниз,? задница на месте.
Я схватила мохнатую лапу и попыталась прижать туда, откуда она росла.
— Ты… ты… ты зачем раздел меня?
Эдик окончательно проснулся.
— А кто меня об этом просил? Кто ночью умолял развязать шнурок на трико? Кто ныл, что везде всё давит?
— Я? ? мои щёки залил румянец.
Рука вернулась на место, продолжая изучать меня под одеялом.
— Врёшь! Этого просто не может быть.
— Мало того, девочка, ты мучительно долго решала вопрос, чего я такого нашёл в тебе. Вот я решил помочь отыскать ответ.
Я заорала и подпрыгнула на кровати.
— О, при свете дня ты выглядишь очень аппетитно.
Сообразив, что сама предоставила нахалу верхнюю часть туловища для обзора, я вновь нырнула под одеяло, стараясь держаться от мужчины подальше.
— Немедленно покинь спальню и дай мне одеться.
Эдик расхохотался и встал с кровати. Я хотела зажмуриться, чтобы не ослепнуть от такой красоты, но не смогла. Огромный, мускулистый, с гордо торчащим достоинством, он стоял, как греческая статуя, и улыбался во все тридцать два.
— А теперь повернись задом, и марш отсюда.
Мужчина и не думал пререкаться. Он медленно покинул спальню, сверкая загорелыми ягодицами.
Моё сердце билось где-то в горле. Чёрт! Не так я себе представляла начало романа. Всё было неправильно. Если бы я не запаниковала, атлет запросто мог продолжить знакомство с моим невинным телом. Я принялась лихорадочно натягивать вещи. Хотела ли я продолжения? Да. Боялась ли? Очень. Мне всегда казалось, что близкие отношения должны быть апогеем каких-то великих чувств, а не наоборот. Что будет, если получив своё, Эдик отвернётся от меня, оставит с разбитым сердцем и кровоточащей душой?
Застегнув куртку спортивного костюма, я решила, что спешить с сексом не стоит. Мама могла бы мной гордиться!
Василий не сидел, он лежал у миски, продолжая лениво жевать. Я получила порцию яичницы и два бутерброда.
— Пока не съешь ? из-за стола не выйдешь.
— Спасибо, мамочка.
Эдик поставил на подставку сковородку со своей частью завтрака, решив не заморачиваться с тарелками.
— Итак. Ты переезжаешь жить ко мне.
Кусок сыра слетел на пол и был тут же схвачен Васькой.
— Ещё чего! У меня есть своё жизненное пространство, и я не собираюсь долго засиживаться в твоих хоромах.
— Это не обсуждается, детка. Боюсь, ты попала в очень неприятную историю, правда ещё не знаю, в какую.
— Вот когда узнаешь…
— Когда узнаю, может быть поздно. У меня всего неделя. Первого мая я улетаю в Штаты.
— Надолго?
— В смысле? Я там живу.
На радость Васе я выронила и кусок хлеба.
— А эта квартира?
Эдик пожал плечами.
— Родителей решил перевести из Нового Уренгоя. Пусть на старости лет на солнышке погреются.
— Вот как!
С одной стороны мне стало грустно. Сказка заканчивалась слишком быстро. С другой, из глубины души поднималась волна злости. Молодец! Хорошо придумал. Попользуется дурочкой и бросит.
— Я домой. Нужно навести порядок. Пакуй Ваську!
Эдик даже не пошевелился.
— Никуда ты не пойдёшь. Считай, что находишься под арестом.
— Ах так?
Добежав до входной двери, я повторила подвиг кота с небольшой вариацией. Щелкнула замком и через минуту оказалась на свободе. Меня даже не
