Я открыла газа, мучительно соображая, день сейчас или ночь. В бункере не было ни одного окна. На то он и бункер. Мягкий желтоватый свет струился из-под потолка, как и раньше.
— А я смотрю, ты любишь поспать!
Эдик стоял в углу и улыбался.
— И долго ты наблюдаешь за мной?
— Минут двадцать.
— Мог бы и разбудить.
— Зачем? Отсыпайся. Ты теперь безработная.
Я насторожилась.
— Что-то узнал про Раймону?
Эдик кивнул.
— Заезжал я в твой магический салон, со старушками в сквере общался. В общем, милиция твою колдунью увезла. Затолкали в машину и всё.
— Милиция? Ты в это веришь?
— Не верю. Даже пробил по своим каналам, что ни в одно отделение гражданка Потапенко Раиса Владленовна не поступала.
— Её похитили.
— Вероятнее всего.
Я поднялась и прошлась по комнате.
— Эдик! Я не могу сидеть тут и знать, что Раймону держат взаперти, а, может, даже пытают. Нужно что-то делать. Я должна найти её.
— И как? Как ты собираешься искать? Тут горы везде. Обойдёшь каждую?
Я пожала плечами.
— Думаю, если я выйду за территорию, меня доставят на ту самую гору с мешком на голове.
— А дальше?
— Дальше мы с Раймоной что-нибудь придумаем.
— Тоже мне, думальщицы! Завтра прилетает мой друг. Пора вступить в игру. А утром отвезём кота моим родителям. Мать пушистиков любит.
— Сначала Марфу отнял, теперь Василия лишаешь.
Эдик подошёл и крепко прижал меня к себе.
— Аль! Неизвестно, что нам предстоит сделать. Мы не сможем вечно отсиживаться на базе. А бегать от охотников с восьмикилограммовым орущим созданием за пазухой не очень удобно.
Я посмотрела на мужчину снизу вверх.
— Твоя мама будет о нём хорошо заботиться? Ну… пока мы будем бегать?
Эдик чмокнул меня в щёку.
— За это даже не волнуйся. Сама всё завтра увидишь.
Мы въехали в мой родной микрорайон на трёх машинах. Кеша не просто дал нам сопровождение, но и возглавил то самое сопровождение лично. Сначала я уговорила парней зайти в мою разгромленную квартиру. Нужно было взять кое-какие вещи, зубную щётку, к которой я привыкла (гостиничная моментально стёрлась), косметику и попросить Татьяну внести оплату домоуполномоченному. Когда три огромные иномарки остановились у моего подъезда, я просто чувствовала, что за каждой занавеской притаилось по любопытной соседке. Вот уж вечером насплетничуются!
Быстро побросав всё необходимое в огромную спортивную сумку, я с тоской посмотрела на квартиру, в которой так и не навела порядок. Ничего, однажды я сюда вернусь и налажу привычный быт. Сунув под дверь Татьяны пять тысяч и записку, я вновь погрузилась в машину. Васька недовольно урчал в переноске. Сегодня утром мы кое-как вытащили его из вольера именно в тот момент, когда он доедал собачий корм под умилёнными взглядами очаровательных пёсиков.
— Эдик! Я же тебе не рассказала главного. Я письмо от папы получила на электронку. Странное.
— Странное, говоришь? Ладно, заскочим на полчасика к моим, а потом ты мне всё расскажешь.
Он посмотрел на меня своими аквамариновыми глазами, и я потерялась. Этот взгляд был каким-то особенным. Именно так мой принц смотрел на меня этим утром, сжимая в стальных объятьях. Что было не так? Эдик сидел за компом, когда я засыпала, а потом устроился рядом. Он не приставал ко мне, не домогался, не намекал ни на что. Просто крепко притянул к себе и провалился в сон. Я тяжело вздохнула. Или я была совершенно непривлекательной особой, или красавчик оказался импотентом. Память услужливо подкинула утреннее опровержение последней части моей теории. Да уж, импотентом Эдика мог назвать только слепой. Значит, дело во мне!
Тяжело вздыхая, я просеменила в квартиру принца и тут же пошла по рукам. Сначала это были нежные, мягкие руки ухоженной женщины, лет шестидесяти, а потом крепкие, мускулистые, высокого старика. Хотя, назвать стариком моложавого подтянутого мужчину с гривой белоснежных волос язык
