осторожных поцелуев, которыми принц покрывал мою шею, было приятно. Лёгкое дыхание щекотало кожу, вытягивая меня в режим бодрствования. Когда тёплые ладони сомкнулись на полушарии груди, я приоткрыла веки.
— Ты решил воспользоваться мной, пока я нахожусь в бессознательном состоянии?
Мужчина усмехнулся.
— Раз ты не пользуешься мной, решил проявить инициативу. Смотри, какой экземпляр пропадает!
Взяв меня за руку, он передвинул её на свой восставший жезл. Я сонно погладила предмет мужской гордости.
— Раньше от этой напасти тебя спасал холодный душ.
— То было раньше. А теперь моя спасительница лежит рядом и совершенно не хочет удовлетворить своего мужчину.
— Гм. Я подумаю.
Эдик перевернул меня на спину и широко развёл мои бёдра.
— Подумай, как ты сделаешь это вечером. А пока просто впусти меня всего, без остатка.
Двигаясь во мне медленно и лениво, принц внимательно наблюдал, как я постепенно возбуждалась. Теперь я хотела большего: силы, жёсткости, ударов, грома, молний, цунами, землетрясения. Я впилась ногтями в широкие плечи, усиливая амплитуду движений.
— Моя маленькая птичка хочет разбудить зверя?
— Да, хочу. Я нуждаюсь в нём.
Эдик запрокинул голову и выпустил своего зверя на свободу. Яростно рыча, раскачивая кровать, подминая меня под себя, он добился-таки моего крика, который вырвался непроизвольно, как знак полного подчинения и капитуляции.
Когда всё закончилось, принц привлёк меня к себе, растирая покрасневшую шею.
— Как ты думаешь? Синяк останется?
Я убрала его руку. Боже всемогущий! Это я так укусила Змея?
— Я… я просто не понимаю, как это вышло.
Эдик раздулся, как индюк.
— Ты очень страстная штучка, малышка. А ещё мне кажется, что чьи-то маленькие коготки расцарапали мне всю спину.
Я уткнулась носом в подушку и завыла. Какой стыд! До чего я докатилась! Развернув меня к себе, принц посмотрел в глаза.
— Запомни, птичка! Теперь ты принадлежишь мне, только мне. Кусайся и царапайся, сколько пожелаешь. Но ты никогда, слышишь, никогда не улетишь от меня. У тебя никогда не будет другого мужчины. Теперь я твой хозяин и господин.
Аквамариновые глаза превратились в изумрудные. Мой зверь предъявлял права. Он ставил на мне печать собственника. Это было похоже на какую-то кровную клятву, больше, чем признание в любви, гораздо больше, чем предложение руки и сердца. Я почувствовала, что, действительно, принадлежу этому мужчине, такому разному и непонятному, но такому близкому и родному. Приподнявшись, я дотянулась до его губ и прошлась по ним языком. Эдик не отреагировал. Он всё так же пристально смотрел на меня немигающим змеиным взглядом, точно удав на кролика.
— Впусти меня, как я впускала тебя. Раскройся.
Наконец, Змей немного расслабился. Мой язык проскользнул между твёрдых губ, лаская их, требуя ответа.
— Девочка! Что ты творишь со мной? Тебе опять хочется…
— А тебе? Не говори, что тебе не хочется. Я же чувствую это, даже без слов.
Эдик перевернул меня на живот, поставив на четвереньки, широко развёл мои колени и принялся ласкать меня языком. Я выгибалась навстречу, стонала и корчилась, пока последний спазм не покинул моё тело вместе с последним стоном.
Принц легонько шлёпнул меня по заду.
— Знаешь, я мечтал, что сделаю с тобой именно это, как только узнал, что ты совершеннолетняя.
— Тебе это нравится? Я тоже хочу попробовать. Пожалуйста!
Мужчина встал с кровати, широко расставив ноги.
— Иди сюда. Попробуй.
Я сползла на палас и опустилась перед ним на колени. Страх сковывал тело. Я не знала, как нужно правильно. И зубы! Я же могла поранить самое дорогое!
Огромная ладонь легла на мой затылок. Взяв возбуждённый орган в руку, я провела дорожку вверх, легонько массируя его большим пальцем. Поймав крошечную капельку на головке, поднесла её к губам и слизнула. Вкус был необычный, но не противный.
— В рот, девочка, возьми его в рот.
Медленно я стала погружать огромный орган в себя, обводя его языком, прижимая губами. Эдик качнулся вперёд. Я тоже сделала движение навстречу.
— Я не смогу войти целиком. Помогай себе рукой.