— Три часа как. Месяц проторчал на верфях в Греции. Здравствуйте, Анна Игоревна. Приветствую, Александр Сергеевич!
Мужчины обменялись рукопожатиями и, наконец, мы погрузились в авто.
Алекс приставил Женьку к Роману, чтобы тот охранял и ненавязчиво доносил до парня пожелания родителей. Сын прислушивался к телохранителю и не психовал. Мужские советы не ущемляли самостоятельности юноши, а мы были спокойны. Но стоило Евгению покинуть Сиэтл, как сразу же в квартире появилась ушлая девица, о которой охранник ничего не знал. Совпадение или продуманный кем-то хитроумный план?
— Ты Ромку сегодня видел?
— Нет. С самолёта в гараж, и вас встречать.
— Тогда поторопимся.
Я ёрзала на заднем сидении, в сотый раз набирая номер сына. Приятный женский голос уже раздражал.
— Жень, гони! ? Алекс нервничал не меньше.
— Всё понял, одна нога на сцеплении, другая на газе.
Мы помчались по широкой улице, обгоняя и подрезая машины законопослушных американцев. Штрафы? Ерунда. Я крепко сжала руку мужа. Слава Богу, он рядом.
Вот и нужный дом. Саша долго выбирал жильё для Романа. И этот район показался наиболее удобным и безопасным. Да и университет находился в шаговой доступности. На улице толпились люди. Я попыталась пробиться к подъезду, но муж потянул меня в самую гущу.
— Что тут случилось?
— Да парня ранили пару часов назад, а девчонку его затолкали в машину и увезли. Мы даже номеров не разглядели. ? Пожилой консьерж только разводил руками.
Я почувствовала приступ дурноты.
— Что с парнем?
— Скорая забрала. Ножевое.
Алекс отошёл и сделал звонок.
— Быстро в машину. Он в Северо-западном госпитале на сто пятнадцатой.
— Жив?
— Жив, не волнуйся.
Минуты тянулись мучительно долго. Женька затормозил на стоянке, и мы помчались в приёмный покой. Ноги не слушались, перед глазами всё плыло.
— Сядь. Я всё узнаю.
Алекс оставил возле меня Евгения.
— Анна Игоревна! Он жив, это главное.
Я знала, что сейчас не время раскисать, лить слёзы и биться головой о стену. Нужно успокоиться, собрать все силы и помочь сыну. Где-то в глубине души жила надежда, что всё это лишь сон, дурной, страшный, нелепый сон. Но сил проснуться не было.
— Пойдёмте. Он в хирургии. ? Алекс протянул халаты.
Я вцепилась в широкую ладонь.
— Что с ним? Его прооперировали? Органы не задеты?
Стеклянный лифт остановился на третьем этаже.
— Пятнадцатая палата. Нам туда, Анна Игоревна.
Я влетела в комнату и, выдохнув, залилась слезами. Ромка сидел на кровати, живее всех живых. Скрестив ноги, мой сын пытался собрать в единое целое разбитый телефон. Его голова была перебинтована, как и предплечье.
— Вы? Откуда?
Алекс поддерживал меня за талию. Усадив на стул, он серьёзно посмотрел на парня.
— Что случилось? Ты мать чуть до инфаркта не довёл.
Я схватила Ромка за руку и снова разрыдалась.
— Жив, сынок, какое счастье!
Мой мальчик обнял меня.
— Ма, па, поехали домой. Там всё расскажу.
Я закивала.
— Конечно. Жень, там нужно подписать какие-то бумаги. Позови врача.
Всё было позади, но тело отказывалось слушаться. Коленки дрожали, кровь стучала в висках.
