— Как рыбка.
— Тогда ныряй и плыви вон туда. Жди меня. Я скоро.
Боже! Эти слова я слышала уже второй раз за вечер. Но времени на вопросы не было. Матвей просто столкнул меня в воду и нажал на газ. Катер вновь набрал скорость. Я быстро преодолела расстояние до берега и спряталась за огромным валуном. Углубляться в джунгли мне не хотелось. Я не была сильна в зоологии и даже не представляла, какие твари могут водиться в здешних широтах. Рёв моторов двух быстроходных катеров то удалялся, то приближался, и тут я увидела огненную вспышку. Взрыв! Небо на миг осветило пламя, а уже через минуту всё стихло. Шок. Моё сердце остановилось. Что это было? Какой из катеров взорвался у соседней гряды? Вжавшись в обломок скалы, я наблюдала, как мимо на малом ходу прошло судёнышко. Трое моих преследователей были живы и здоровы. А это значило только одно… Матвей!
Грудь сжало в каменные тиски. Я упала на живот, содрогаясь в рыданиях. В первый раз в жизни меня накрыла настоящая истерика. Катаясь по берегу, захлёбываясь слезами, я колотила кулаками, поднимая килограммы песка, воя и кашляя.
— Матвей, Матвей, нет, только не ты. Не ты! Ты не мог… Матвей?
Я даже не поняла, что уже какое-то время сидела на коленях своего героя. Мужчина прижимал меня к мокрой груди и баюкал, как маленькую.
— Тише, родная. Всё хорошо. Успокойся.
Широкие ладони гладили меня по голове, а твёрдые губы прокладывали дорожку от уха к плечу.
— Ты? Ты не погиб?
— Как видишь.
И тут меня накрыла вторая волна. Я рыдала без слёз, колотила мужчину по широкой груди, пыталась вырваться.
— Кретин! Идиот! Дурак! Я же чуть с ума не сошла. Я же думала, что это ты взорвался, предатель!
Я могла орать ещё долго, но тут мой рот запечатал долгий поцелуй, заставив охнуть и успокоиться. Я больше не пыталась сопротивляться, напротив, крепче прижалась к огромному мускулистому телу, обвив любимого за шею. Любимого! Да, я знала, что влюбилась в него с первого взгляда. Закрыв глаза, я впала в очередное безумие. Я ловила губами язык Матвея, которым он дразнил меня, мои руки пытались сорвать с него мокрую рубашку в то время, как его уже стянули мою майку и принялись за застёжку бюстгальтера. Где-то в уголке сознания всплыла сцена на сеновале, мой позор, мои слёзы. Неужели всё повторится? Нет. Я улыбнулась, когда мужчина оторвался от моих губ и, перевернув на спину, провёл языком дорожку вниз, лизнув сосок.
— Ты такая солёная, девочка, как русалка.
— Не называй меня девочкой. И ребёнком тоже не называй. Просто люби меня. Дай то, в чём я нуждаюсь.
Матвей зарычал и одним движением стянул мои джинсы вместе с трусиками. Промокшая ткань обдирала кожу, но я не замечала этого в предвкушении чего-то особенного. Мои руки сами потянулись к шортам мужчины. Я чувствовала, как он возбуждён, даже через плотную ткань.
— Остановись, принцесса. Если мы это сделаем, назад дороги не будет.
Волшебство закончилось. Мой герой стряхнул наваждение и начал приходить в себя. Он сел рядом, прикрыв меня своей мокрой рубашкой.
Я сжалась и облокотилась о камень, который уже стал родным.
— Ничего. Я не обиделась. Я всё понимаю. Если бы мы оказались в такой ситуации месяц назад, я бы смогла убедить тебя. Ты бы стал моим первым и, возможно, единственным мужчиной. Но теперь у меня нет никаких прав. Я совсем не невинна. И предлагать тебе второй сорт не собираюсь.
Матвей схватил меня за волосы и повернул к себе.
— Что ты такое говоришь?
Из моих глаз брызнули слёзы. Я резко дёрнула головой и вскочила на ноги.
— Что слышишь. Я не-не-вин-на. Славка изнасиловал меня, а потом я неделю провалялась в больнице. Пять швов. Это мало или много? Я же тогда сдохнуть хотела. Да и сейчас хочу!
Резко развернувшись, я направилась в кущи за смертью. Мне было всё равно, разорвут ли меня хищники, укусит змея, или затянет в огромную пасть экзотическое растение-людоед. Жизнь рушилась в очередной раз. Комплекс жертвы работал безотказно. Я чувствовала себя виноватой в том, что со мной произошло.
Матвей нагнал меня в два прыжка, и, повалив на песок, накрыл своим телом. Я не могла пошевелиться, задыхаясь под тяжестью его веса.
— Не смей, слышишь, больше никогда не смей говорить про второй сорт, и не смей винить себя ни в чём. А с этим дерьмом я скоро разберусь.
Мужчина чуть приподнялся на локтях, давая мне возможность расправить лёгкие. Его невесомы поцелуи, словно крылья бабочки, ласкали моё заплаканное лицо. Он слизывал слёзы, такие же солёные, как и морские брызги, гладил кожу, которая вдруг стала слишком чувствительной.
Я боялась пошевелиться, боялась опять спугнуть волшебство одним неловким прикосновением, пока Матвей не прошептал:
— Борьба закончилась. Я проиграл. Прикоснись ко мне, малышка. Я так долго ждал этого…
Мне не требовалось повторять дважды. Шорты отлетели к кромке воды, а мои пальцы принялись медленно изучать прекрасное тело, в мельчайших деталях. Я слышала, что жертвы изнасилования долгое время даже думать не могли о занятиях любовью. Не буду спорить. Но для меня близость любимого человека стала лучшим лекарством. Я хотела его до боли, до слёз, выгибаясь навстречу ласкам, и, пытаясь впитать в себя все новые чувства и ощущения.
