У Кейт побелели костяшки.
– Мне следует кое о чем его спросить, – прошептала она. – А в твоем присутствии он не солжет.
Кейт Харкер сидела на краю отцовского стола и смотрела в окно. По небу проплывали низкие белые облака. Сердце ее билось учащенно, мышцы ныли, но она все-таки находилась в пентхаусе.
Она имела на это полное право.
Харкер-Холл являлся неприступной крепостью, но она могла сюда попасть.
Кейт вполне устраивал подобный расклад.
Наверняка скоро сюда придет и сам Харкер.
Впрочем, Кейт приложила все усилия, чтобы присутствие Августа осталось тайной.
Она посоветовала Августу, где лучше стоять, дабы не попасть в поле обзора видеокамер.
Им потребовалось четыре часа, чтобы добраться до И-Сити. Солнце стояло в зените: настал час, когда городские монстры были слабее всего. По пентхаусу разносилась музыка, и четкий барабанный ритм разрывал тишину. Август предпочел бы классику, но Кейт выбрала рок.
Она не потрудилась смыть кровь и переодеться. В одной руке она держала пистолет, который Харкер всегда прятал под столом. В другой – серебряный медальон, который он дал ей утром в день нападения.
Сперва Кейт ломала голову над тем, каким образом ее обнаружили в том недостроенном здании. Или в кафе. Или в коттедже. Но когда она начала вывинчивать последний шуруп из металлической пластины, подвеска треснула, и под ней обнаружился чип – Кейт осенило.
Слоан никогда не лгал.
В отличие от ее отца.
Всю обратную дорогу Кейт думала, что ей сказать и сделать. Она понимала, что логичнее всего было бы просто сбежать, но сперва она хотела узнать правду. Услышать ее от Харкера.
Август непринужденно прислонился к стене около двери. Он скрестил руки на груди и рассеянно теребил рукав. Взгляд серых глаз был устремлен в даль.
Входная дверь пентхауса отворилась, и по деревянному полу простучали шаги.
Харкер прибыл в одиночестве.
Он до сих пор недооценивал ее.
– Катерина, ты здесь? – нервно воскликнул он, и в его голосе прозвучали нотки псевдородительской заботы.
– Да! Я у тебя в кабинете! – отозвалась Кейт, и секунду спустя он возник на пороге.
Харкер окинул взглядом место действия, ухватив все – кроме Августа, – и на лице его промелькнуло облегчение. Почти убедительное.
– Что ты тут делаешь? – осведомился он. – Почему ты не в том… укрытии?
– Я только что оттуда, – заявила Кейт. – Кстати, на меня напал Слоан. Он сказал, что его послал ты.
Взгляд Харкера метнулся к оружию, уткнувшемуся дулом в стол.
– Где он сейчас?
– Мертв.
Харкер вздрогнул. Кейт видела отца довольным, разъяренным, сдержанным, расчетливым, все контролирующим. Но никогда не видела его захваченным врасплох.
– Я ведь тебя предупреждала, – продолжала она. – Я уже раскусила монстра.
– Слоан не…
– Хватит, – отрезала Кейт и звякнула о стол сломанным медальоном. – Я хочу тебя спросить – чья это была идея, твоя или Слоана?
Харкер задумался. Его губы шевельнулись, и он невесело – практически виновато – улыбнулся.
Кейт фыркнула.
– Почему? – громко произнесла она. – Чтобы разорвать договор?
– Договор давно потерял силу. Без войны малхаи взбунтовались бы.
– А уничтоженные метки? Монстры, которые сдирали клеймо?
Харкер пожал плечами:
– Это придумал Слоан, чтобы отвести подозрения от меня.
Кейт склонила голову. Это было правдой, хоть что-то здесь явно не сходилось.
Она вспомнила шипение Слоана: «Вскоре монстры восстанут, и когда мы победим, город будет моим».
Кейт с горечью рассмеялась.
– Ты – дурак! – бросила она отцу. – Слоан не помогал тебе. Он устроил мятеж, а ты стал его марионеткой.
