И пучеглазый с размаху ударил меня ладонью по лицу. От сильного удара под одобрительный смех черноволосых я невольно пошатнулся.
– Что ты с ним церемонишься? Пусть отдаёт тебе скальп и свою вонючую шкуру, – раздались голоса бородатых.
– Нет! Так будет несправедливо! – раздался из толпы чей-то писклявый голос. – Хоть он и враг, но своей силой и храбростью заслужил другого к себе отношения!
– Это ты, Трунос? – покосился вождь на говорившего. – Как всегда, портишь мне настроение.
В это время в круг вошёл тот, кого князёк назвал Труносом. Он был одет в длинный, расписанный каким-то орнаментом халат, перехваченный поясом, на котором висели три человеческих детских черепа.
– Так ты считаешь, что моё решение несправедливо? – оскалился князёк. – В чём же его несправедливость? Сколько наших воинов отправил к предкам тот, кого ты защищаешь?
– Я его не защищаю, – пропищал не то жрец, не то шаман, посматривая на меня своими пронзительными маленькими глазками. – Таких, как он, просто так не убивают. Их приносят в жертву «подземным». Так что с рубахой из шкуры ему подобных, – показал на меня хранитель культа, – тебе придётся повременить.
Последние слова шамана вождю явно не понравились. Он что-то пробурчал себе под нос, потом, уставившись на жреца, прорычал:
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю провести обряд расчленения и последовательного сжигания. Пальцы его рук получат одни духи, а ступни ног – другие. Потом отнимем его руки по локти, а ноги – до колен. Раны же будем перетягивать тебе ремнями, – обратился ко мне жрец, – чтобы ты как можно дольше жил и наблюдал, как на углях жарятся твои руки и ноги. Чем дольше будут длиться твои страдания, тем ценнее наша жертва. Когда ты лишишься рук и ног, мы тебя распотрошим. На один костёр положим догорать то, что от тебя останется, а на угли другого бросим твои кишки. Но чтобы «подземные» были довольны жертвой, тебе придётся как вождю, – посмотрел жрец на князька, – белобрысого победить. Сражаться ты с ним должен голыми руками.
– Почему я? – взревел кривоногий. – Если с каждым захваченным нами в плен я буду драться, то что же получится?
– Он не каждый, – пропищал жрец, поглядывая в мою сторону. – Он, как и ты, воин. И воин сильный. «Подземные» требуют настоящей жертвы, а не какой попало. Но это ещё не всё, – продолжил шаман. – То же самое надо проделать и с белокурой девушкой, которую ты взял себе на потеху, – улыбнулся жрец, глядя на искажённое негодованием лицо кривоногого.
– Через десять дней я тебе её отдам, – оскалился вождь. – Не сейчас.
– Тогда будет поздно, мой друг, – развёл руками хранитель культа. – Девушка потеряла свою невинность, я знаю. Но за это время она может зачать.
– Ну и что?! – сверкнул глазами князёк.
– То, что жертвой это уже не будет. А сейчас пусть ею насладятся все, кто стоит в этом зале. К тому же твой враг, видя, как её терзают, будет злее с тобой драться.
– Когда ты перестанешь лезть не в свои дела? – задрожал от гнева кривоногий.
– Успокойся, Ферис. Я как раз занимаюсь этим делом. Это ты всё время лезешь не туда. Как насчёт девчонки? – повернулся жрец к ждущим приказа воинам. – Вы не против?
– Конечно, нет! – раздались голоса отовсюду. – Пусть только скажет!
– Идите, тащите её сюда! – дал князёк команду своим. – Но тебе, Трунос, я девчонку припомню, – заскрежетал он зубами.
– Припомнишь, припомнишь! – отмахнулся от него с улыбкой Трунос.
И, воспользовавшись всеобщим замешательством, подойдя ко мне, шаман незаметным движением перерезал чем-то острым мои путы. Взглянув в его глаза, я увидел в них не ненависть, а тепло и сострадание.
– Дождись, когда приведут девушку, – шепнул он мне, пока взгляды вождя и стоящих вокруг воинов устремились в ту сторону, откуда вели пленницу. – От страданий ты можешь спасти и её, и себя. У тебя получится.
Взглянув в глаза шамана, я понял, чего он хочет.
– Я его убью, – прошептали мои губы.
Услышав мои слова, жрец слегка наклонил голову. В это время под крики и улюлюканье в круге, недалеко от меня, оказалась полностью обнажённая, высокая, стройная, очень красивая блондинка. Я хорошо знал эту девушку, она была дочерью одного из моих старых друзей.
– Как же ты попала в их лапы, милая?! – посмотрел я в её растерянное и испуганное лицо. – Что же произошло с нашим народом, если мы стали отдавать своих дочерей в гаремы черноволосым?
Когда девушке освободили руки, взглянув на меня, она тихо прошептала:
– Спаси от позора, если сможешь – убей!
Кивнув ей, я заметил, что взоры окружающих меня воинов заняты созерцанием обнажённого женского тела, а сознание – жаждой поскорее им овладеть. На девушку во все глаза смотрел и князёк. Было видно, что ему не хотелось терять красавицу, но он не знал, что делать, как остановить
