– Ничего себе вопрос! Разве можно на него ответить? Я слышал, что каждый из нас сходит с ума по-своему.
– Метко сказано, – усмехнулся Рад. – Но вместе с тем всех дегенератов, несмотря на все их различия, объединяет одно обстоятельство: они не в состоянии адекватно воспринимать окружающую их реальность. Вопрос: почему?
– Потому что они психически не состоялись, – пожал я плечами. – Почему же ещё?
– Потому что в их психике изменён механизм восприятия реальности. Изменён не на уровне внушения или убеждения, а на генетическом уровне. Вот что страшно! Дегенерация разрушает человека поэтапно. Сначала как наиболее тонкая субстанция страдает психика, потом следует разрушение физического тела. Ты когда-нибудь разгуливал по улицам какого-нибудь мегаполиса?
– Случалось.
– Тогда ты должен вспомнить, сколько перед твоими глазами мелькало уродливых мужчин и женщин.
– Если за день встретишь одного-двух хорошо сложенных парня или красивую девушку, то это уже праздник.
– Как правило, красивые парни и женщины в основном приезжие из провинции, – проворчал Чердынцев.
– Ты, как всегда, в яблочко, – покосился на него Ярун. – Нам известно, что физическое тело разрушается в последнюю очередь. Какой из вышесказанного можно сделать вывод?
От подобного вопроса меня бросило в жар.
– Если верить тому, что ты только что рассказал, в наших земных мегаполисах тусуются миллионы психически ущербных?!
– А чему ты удивляешься, мальчик? В своё время ваш учёный еврей Макс Нордау написал замечательную книгу о дегенерации. Он связал психические и физические недомогания с влиянием на людей атмосферы мегаполисов. Это был конец XIX века, когда в городах ещё не было электричества, следовательно, не ощущалось влияния электромагнитных полей.
– И люди питались нормальной, здоровой пищей, – вставил слово хранитель.
– Ты это время хорошо помнишь, – посмотрел на него Ярун. – Где ты тогда жил?
– Известное дело, в Питере.
– Ты спроси для интереса своего друга, – обратился Ярун ко мне, – чем он тогда занимался?
– Чем же?
– Вместе с Гришкой Распутиным растлевал молоденьких девчонок.
– Вы моего ученика не цепляйте! – огрызнулся волхв. – Он тогда на плечах нёс всю Россию. Если бы они его не убили, то хронология Великой державы могла быть иной.
– Всё, всё, не кипятись, а то, чего доброго, на нас с Яруном порчу напустишь, – попытался успокоить дедушку Рад.
– И напущу! – засмеялся волхв. – Возьму и материализую в кишечнике у каждого из вас по живой крысе. И мы с Гором понаблюдаем, какие вы, господа инопланетяне, талантливые акробаты!
От слов волхва и Рад, и Ярун расхохотались.
– Неужели такое возможно? – посмотрел я на их улыбающиеся лица.
– А ты спроси его, что он может, а что нет. Он тебе сам расскажет. В 1812 году, когда в Москве бушевал пожар, вот он, – показал на Чердынцева Ярун, – на глазах у наполеоновских солдат и офицеров вынес из объятого пламенем госпиталя всех прикованных к постели раненых. Он заворачивал их в одеяла и шёл сквозь стену огня. Когда был спасён последний раненый, потолок госпиталя рухнул. Твоего друга представили самому императору, и тот, приняв его за святого Августина, встал перед ним на колени.
– Ну что, святой Августин, рассказывать Гору, что было дальше? – посмотрел на улыбающегося волхва Рад.
– Валяй, только мой юный друг всё равно ни одному твоему слову не поверит.
– Это почему?
– Потому что ты всё про меня сочиняешь.
– За свой подвиг знаешь, что он потребовал у Бонапарта? Чтобы тот отдал приказ не расстреливать тех русских, которых французы обвинили в поджоге. Благодаря ему остались живы несколько десятков человек.
– Надо было вас расстрелять, а не их. Это вы спалили старую Москву, а не её жители. Можно было и без плазмоида облучить всю их великую армию. А вы что сделали?
– Мы совершили два добрых дела, – посерьёзнел Рад. – Благодаря нам получила лучевую болезнь и потеряла свою боеспособность армия завоевателей – раз. И второе – древняя столица освободилась от вековой гнили своих деревянных теремов. Они ей давно мешали.
– А сколько книг сгорело? Сколько картин?
– Разве мы виноваты, что вы всё это бросили? У вас было достаточно времени, чтобы вывезти не только книги, полотна, но и скульптуры. А что везли с собой ваши купцы и «сливки» общества дворяне? Свою мебель, тряпки, посуду. Бросить книги, взять шмотьё могут только конченые дегенераты.
– Вот мы опять к ним и вернулись, – засмеялся волхв. – Без родненьких никуда. На чём мы остановились?
