гипотетический образ будущего президента России. Привыкнув к вызванному в сознании фантому, я научился мгновенно его вызывать.
«Вот видишь, у тебя всё получилось, – раздался вдруг голос волхва внутри меня. – Давай одевайся и пойдём, скоро полночь, пора разжигать костёр».
Когда я вышел на улицу, старый ведун уже копошился у пирамиды с дровами.
– Посмотри! – показал он на ручной фонарь, в котором горела толстая восковая свеча. – Я её зажёг несколько дней назад от солнечного света с помощью увеличительного стекла. Это живой огонь – солнечный луч, заключённый в стеклянный домик. От него мы и разожжем наш костёр.
С этими словами старик открыл крышку фонаря и засунул туда кусок сухой бересты. Когда она разгорелась, он поднёс её к сухим мелким веткам в основании костра, и вскоре пламя охватило поленницу.
– Через десять минут полночь, – посмотрел на звёздное небо хранитель. – К священному огню первым пойдёшь ты. Если ошибёшься, я всегда подстрахую, так что готовься.
Я зашёл в избу, а когда старый дал знак, направился к пылающему костру. Остановившись у пламени, я поздравил его с приходом на землю Коляды и попросил у него помощи в предстоящем обряде. От моих слов или случайно, но пламя вспыхнуло ярким светом и обдало лицо и глаза жаром. Потом я обратился к самому Коляде. Я попросил бога времени и цикличности о помощи России:
– Во главе нашего общества необходим человек, подобный Иосифу Виссарионовичу, его масштаба и доброй воли. Без такого лидера Россия сгинет не только как Великая держава, но и как нация.
И тут я включил наработанный несколько часов назад образ, внутри которого светился портрет Сталина.
«Зачем ты вызываешь того, кто уже в Кремле? – вдруг внутри меня раздался тихий, но внятный шёпот. – Он уже у кормила страны...».
– Тогда помоги ему! – взмолился я.
«Хорошо».
От последнего слова меня бросило в дрожь. В нём было столько силы, что на голове у меня зашевелились волосы. Не помня себя, я медленно отошёл от священного огня и, поклонившись ему, по-черепашьи поплёлся к дверям избушки.
– Молодец! – услышал я голос волхва. – Падай на кровать и жди.
Сбросив верхнюю одежду, я последовал совету хранителя. Глаза сами собой закрылись, и мне показалось, что моя душа уносится от земли куда-то к звёздам.
Разбудил меня голос старика:
– Ну что, отрок, вставай. Праздничный стол в твоих хоромах уже накрыт. Пойдём, всё уже позади.
Я с трудом поднял веки и увидел при свете лампы улыбающееся лицо Чердынцева.
– Вот и всё, юноша. У тебя получилось, ты слышал голос самого Творца! Это великая удача! И очень хорошее знамение для нашей матушки-России. Она очень скоро поднимется, и наши враги ничего с этим не смогут поделать. Их время прошло, юноша. Коляда и мне дал слово, что он с Россией. Так что пойдём и выпьем за здоровье нашего Коляды, властелина Закона времени, который теперь работает на Россию.
Я с трудом встал на ноги, и мы оба направились в сторону моего жилища. Каково было моё удивление, когда я увидел, что моя импровизированная столешница ломится от яств, и на ней стоят три свечи.
– Когда ты успел? – посмотрел я на старика.
– Когда ты спал, юноша. Когда же ещё?
– А сколько я продрых?
– Два с половиной часа.
– Ничего себе! – удивился я. – Мне показалось, что только вздремнул.
– На концентрацию у тебя ушло слишком много энергии, так нельзя. Но об этом поговорим позднее. Видишь три свечи? Это в честь Нави, Яви и Прави, трёх принципов Мироздания. Первый принцип – информация, второй – направленная воля Творца на создание материального мира и сама материя. И третий принцип – общие единые законы Мироздания. Всё это ты должен знать.
Я кивнул головой и уселся за стол.
«Интересно, как там идёт празднество Коляды у Добрана Глебыча? – подумал я про себя. – Наверное, его дочери-красавицы давно закончили с учёбой и вышли замуж? А может, и нет, ведь с момента, как мы расстались, прошло всего ничего. И что там с Дашенькой? Девушка переехала доучиваться в Новосибирск. Как у неё сейчас с учёбой и жизнью? Многие считают, что быть красивой – великое счастье, но, оказывается, всё наоборот: вокруг красавицы тут же начинают вертеться всевозможные заинтересованные лица. Что только они не предпринимают, как только ни мимикрируют, лишь бы ею обладать», – вспомнил я о своих друзьях с Русского Севера.
В этот момент мой взгляд упал на Чердынцева, и мне показалось, что старик о чём-то задумался, и глаза его потускнели.
«Он наверняка прочёл мои мысли, – подумал я. – И ему что-то не понравилось. Но что? Ладно, потом спрошу», – и я стал разливать по кружкам принесённый стариком морс.
