главная задача – чтобы народ научился именно любить, а не бояться своих чиновников, Слугу Народа, его семейство и родственников. Если не любить, а только бояться, то это уже будет не государство Социальной Справедливости, а Тоталитарное государство, и во главе там будет не Слуга Народа, а Большой Брат или еще хуже Отец Нации. Но у нас согласно конституции Социальное государство. Поэтому мы вынуждены ласково принуждать народ любить своих чиновников, Слугу Народа, его многочисленное семейство и родственников. И сейчас уже народ научился любить своих руководителей. Это Министерство каждый квартал проводит на улицах социальные опросы народа. Социологические патрули останавливают прохожих и задают по очереди три вопроса: о любви к чиновникам, к Слуге Народа, к его многочисленному семейству и родственникам. И большинство, нервно вздрагивая, признаются в том, что они горячо всех любят. И заполняют в анкете номер своего имени. Подсчеты показывают, чем беднее население, тем выше рейтинги тех, кого надо любить. И сейчас они уже превысили 100 %, где-то в районе 120 %.
– Разве такое бывает в арифметике? – наивно спросила Лада.
– Такое бывает в социологических опросах, – нравоучительно пояснил профессор-перевертыш. – Но некоторые, особо упорствующие, не хотят любить наших любимых чиновников, Слугу Народа, его семью и родственников. Таких мы приглашаем в наше министерство на профилактическую беседу, и уже через несколько минут они перевоспитываются и говорят о своей горячей любви к чиновникам, Слуге Народа, его семейству и родственникам. Вот вам наглядный пример. Введите нашего гостя, который упорно называет себя оппозиционером, то есть он не любит тех, кого надо любить.
В комнату вошел человек интеллигентного вида, с профессорской бородкой, в одной руке книга, в другой – котомка с вещами. Внешне он был похож на профессора-перевертыша. Профессор-перевертыш одарил профессора радостной улыбкой и крепко пожал ему руку. Профессор испуганно дернулся.
– Вы интеллигентный человек, профессор нашего университета, как говорят, очень умный человек. Вы, вероятно, ошиблись, когда вчера на допросе населения, – и исправился, – то есть на опросе населения вооруженным социологическим патрулем сказали, что не любите тех, кого надо любить.
– Нет, я не ошибся, – испуганно прошептал профессор.
– Не торопитесь, подумайте хорошенько. Садитесь, – и придвинул интеллигенту стул. При слове «садитесь» интеллигент снова вздрогнул и покосился на стул.
– Не бойтесь, пока это не электрический стул, – весело пошутил профессор-перевертыш. – Оглянитесь вокруг, уважаемый профессор.
Лада тоже оглянулась вокруг. Они находились в громадном зале. И все его стены были увешаны экспонатами, но все они были пугающими настолько, что кровь леденела.
– Вы находитесь в музее истории пыток, – весело говорил профессор-перевертыш. – Проведите профессору маленькую экскурсию по музею пыток – попросил он секретаршу, – и затем приведите обратно, – профессор-перевертыш стал копаться в своих бумагах.
И через несколько минут Лада услышала громкий звук падающего тела.
– Врача, – спокойно сказал профессор-перевертыш.
Врач привычно сделал угол профессору.
– Садитесь на стул, голубчик! – ласково говорил профессор-перевертыш профессору. – Ну как, вы подумали хорошенько?
– Я люблю тех, кого надо любить, – прошептал профессор. – Я прошу прощения за свой необдуманный проступок.
– Распишитесь в своем признании вины, и не забудьте взять с собой сумку с вещами.
Профессор расписался и понуро вышел из зала музея пыток.
– Вот так всегда с этими интеллигентными оппозиционерами, – весело сказал профессор-перевертыш. – Как маленькие дети. Сначала набедокурят, а потом просят прощения. У нас большое количество Министерств, все не перечислить, а я Вам рассказал о самых интересных.
– А Министерство экономики? – наивно спросила Лада. – Ведь экономика – это самое главное.
– Нам Министерство экономики не нужно. Фабрики и заводы принадлежат семейству и родственникам Слуги Народа. А потому все экономические вопросы решаются в их узком кругу: в бане, на охоте, в гольф – клубе, на яхте, за семейным чаем.
– А большая ли семья у Слуги Народа? – спросила Лада.
– Слуге Народа уже очень много лет. А сколько? Этого никто не знает. Но выглядит он очень моложаво, и он в очень хорошей форме. Он очень любит жизнь и людей.
За свою долгую-долгую жизнь он был женат десятки раз, и от каждого брака у него было двое-трое детей. И сейчас он снова собрался жениться. И сколько у него было жен, и сколько детей – даже наше статистическое бюро все время путается. Взрослые дети тоже обзавелись своими семьями, и там тоже дети. У тех детей тоже свои дети. Это и есть семья. А сколько их – никто точно не знает. А у всех детей – родственники, и количество родственников тоже никто не может сосчитать. И если чиновничий жилой квартал по территории в три раза больше народного жилого квартала, то жилой квартал семейства и родственников тянется до горизонта и, вероятно, больше народного квартала по территории раз в десять.
Тут из специального красного телефона раздался звук сирены.
– Это звонит один из представителей семейства. Он приглашает Вас на свадьбу.
Глава 4. Семья и родственники
Лада села в веселый автобус с детскими рисунками на кузове. Но Лада уже знала, что внутри него находится тюремная камера с зарешеченными
