Лермонтов и христианство

искажённом смысле слов.

В советский период истории России в русском языке был произведён ряд реформ, преследующих цель унифицировать и упростить язык. Но не только это, очевидно, заботило «пламенных» филологов. Они вознамерились нейтрализовать морально-смысловое противостояние «старых» значений – их «конфликтность» с атеистической идеологией и социально-политической системой «новой России» (СССР) как таковой. В этих целях была изменена орфография, что в ряде случаев, надо признать, носило диверсионный характер. Поскольку из русского языка изымалось его историческое содержание и, на понятийном уровне, – духовные, моральные и нравственные основы. Технически это достигалось изменением структуры слов, после чего их смысл принимал чуждый и даже противоположный тому, который искони заложен был в русском языке. Рассмотрим здесь лишь предлог, который, сделавшись приставкой к прилагательному, рикошетом придавал слову подчас совершенно иной смысл.

К примеру, грамматическое указание отсутствия чего-либо – «без» – было подменено (в 1921 г. по инициативе Луначарского, бывшего, к слову, сторонником латинизации русского языка) присутствием – «бес», что привносило смысл – бесовщины (слуг дьявола). Таким образом, приставка сменилась настаивающим на себе в народном сознании именем существительным. Очевидно, бесы революции таким способом хотели поглотить духовные и моральные сущности великого и могучего русского языка. Напомню: в «старом» языке слова такого рода и при соединении с прилагательным оставались без изменений. Не иначе, как бес изменений не давал покоя большевистским вождям. Лермонтовское – «без счастья и без славы», как ничто, ясно иллюстрирует сказанное. С той лишь разницей, что слово безсчастный не прижилось в русском языке. Сравним:

Без славы – бесславный, без прибыли – бесприбыльный (естественно, – это одна из прерогатив «бесов»), без совести – бессовестный (…), без сердца – бессердечный, без содержания – бессодержательный, без культуры – бескультурный, без сознания – бессознательный (это понятно), без перспективы – бесперспективный, без пользы – бесполезный (это смотря кому), без порядка – беспорядочный (!), без примера – беспримерный, без мысли – бессмысленный (это мы знаем), без пощады – беспощадный (это, конечно, неправда), без примера – беспримерный, без помощи – беспомощный (ну, это уж никак), без приметы – бесприметный (а это, когда как…), без принципа – беспринципный, без приюта – бесприютный (в это трудно поверить), без толка – бестолковый (без сомненья!), без цены – бесценный (для реформаторов языка, наверное, – да), «без человека» (в смысле – отсутствия человеческого начала) – бесчеловечный (здесь отсутствие человека возмещено присутствием, ясно кого; поставлю здесь O), без чести – бесчестный (дважды OO), без солнца – бессолнечный, без пути – беспутный (никогда в это не поверю), без хлеба – бесхлебный (и это вряд ли), без хозяйства – бесхозяйственный (в определённом смысле – да).

В то же время в до сих пор существующем «новоязе» прослеживаются свойства, весьма характерные для самих «писателей языка»:

Без пламени – беспламенный (это – точно о себе!), без партии – беспартийный (тоже), без плана – бесплановый (вне сомнения), без системы – бессистемный (это без вопросов), без процента – беспроцентный (без этого – никак!), без серебра – бессребреник (опять про себя), без числа – бесчисленный (ещё бы!), без силы – бессильный (в этом нет никаких сомнений), без слова – бессловесный (увы!), без союза – бессоюзный, без чувства – бесчувственный.

Однако, в ряде случаев поддавшись деформации, русский язык оказался непоколебим в базовых своих сущностях, где и «без» и «бес» вполне соответствуют своему смыслу. Смотрим:

Без Бога – сохранило свой смысл и при соединении предлога – безбожный, без веры – безверный, без души – бездушный, без нравственности – безнравственный, без жалости – безжалостный, без завета – беззаветный, без отрады – безотрадный, без закона – беззаконный, без защиты – беззащитный, без утехи – безутешный, без матери – безматерний, без беды – безбедный, без идеала –