нажал только голокнопку 'вниз' и соображал, на каком же витке может бродить замглавтеха, когда ощутил, что на меня через все стены разом пялится что- то огромное, и этими стенами оно меня сейчас сожмёт и выбьет из лёгких воздух вместе с кровью!
Вот так же разъяренный Дьюп, порой, стискивал меня и вышибал изнутри наружу. Но, по сравнению с тем, как меня прессануло сейчас, его злость была лаской.
Браслет пискнул, переключился в медицинский режим и начал колоть мне что-то. Но лучше не становилось. Я задыхался, захлёбывался собственными лёгкими, подкатившими к самому горлу.
Лифт с так и не заданными параметрами выхода падал куда-то вниз, а я все пытался сглотнуть хоть немного воздуха. Пальцы боролись с аварийной панелью автостопа. Она механическая, мне не хватало силы её продавить. Наконец я врубил по аварийке обоими кулаками, и лифт встал. Теряя сознание, я всё-таки сумел вывалиться из него.
Мир плыл, тело выкручивало и плющило. Я упал на колени на далтитовый пол. Тёплый, почти неуловимо пахнущий порохом, как открытый космос.
Зеленоватый отблеск погас на полу, лифт срастил мембрану и уехал, а без него света на технических этажах не предполагалось, только подсветка, реагирующая на движение, а двигаться я уже не мог: мышцы отказывались подчиняться.
Я лежал на боку, в темноте, и ощущал, что теряю даже реденькую серость вокруг. Вслед за отказом мышц, меркло и зрение. Наверное, потом так же погаснет слух...
Умирать по частям было неприятно. Но откуда-то извне наплывало чувство, что всё это происходит со мной правильно. Что я - на верном пути, и смерть, вообще, лучшее из того, что может со мной произойти. Слишком многое в этом мире гораздо хуже смерти.
Рывок за подмышки я ощутил, уже ничего не видя и мало что соображая. Тактильные ощущения худо-бедно, но служили мне, и я понял, что болтаюсь в чьих-то руках, как мешок. И пощёчину я тоже ощутил очень смутно, словно во сне.
Какая ирония! За два дня меня второй раз избивают на площадке лифта!
Что-то во мне уцепилось за эту мысль, я услышал хруст и... На меня рухнул весь коридорчик сразу: зеленый слепящий полукруг света, теснота, упругость далтита за спиной, душный густой воздух, что никак не мог протиснуться в лёгкие. Сердце разрывалось от недостатка кислорода, и я с болью и резью в груди сделал крошечный вдох. И ощутил запах озона.
Беспамятные, что же это? Это же был кошмар? Где я? Какого Хэда?!
Кто-то здоровенный в текучей гладкой компрессионке плотно прижимал меня к стене возле лифта. Этот кто-то был ниже меня на полголовы, но шире в плечах, а его глухой от натуги голос шептал мне в ухо абракадабру, пока раскалённая ладонь давила на грудь.
Давила?! Да она меня почти проткнула насквозь! А пальцы шуровали по нутру, будто я не человек, а гелевый матрас!
На миг я похолодел от ужаса, дёрнулся, пытаясь вырваться, но тут же безвольно обвис. Голос был ЕГО. И такие горячие руки тоже могли быть только у Дьюпа. Он был свой, родной. И боялся я кого-то другого, того, кто удалялся сейчас с бешеной скоростью, петляя между витками спирали. Дальше, дальше... Я видел его, но не глазами! У меня в голове возник шар, похожий на голосферу 'Аиста', и я следил, как несётся по этажам корабля синеватая тень. Вот она уже на Второй палубе... Вот...
Где-то в районе фронтона на 34 уровне Проката тень куда-то нырнула, и я её потерял. Зато вдруг обрёл способность держаться на ногах.
Дьюп не убрал руку с моей груди, но теперь, от каждого его нажатия, моё мелко нашинкованное нутро срасталось и склеивалось. Я скосил глаза и... в первый момент даже подумал, что пальцы у Дьюпа... светятся. Но тут в груди щелкнуло, я с болью вдохнул, наконец, на всю глубину лёгких. А потом
