Нет, я даже догадывался, что ему, примерно, надо. Он спрашивал меня сегодня, почему мой напарник не явился на медосвидетельствование.
Дьюп медика проходит только перед боевыми дежурствами, а положено - каждое хэдово утро. Старый начмед этого в упор не замечал, а новый тут же и возбух, увидев, что двойку я представляю один, но с упорством Двуликого. Как и на рапорте отрабатываю за двоих. Повинность у меня такая, выраженная единожды и намертво скупым движением бровей Дьюпа. И начмеду я честно сказал: лучше не вникать. Этим и спровоцировал? Ну, наверное. Я ж не знал, что сержант Макловски сегодня вообще не в одном с нами шаттле.
Начмед, наконец, исхитрился преодолеть условный порог нашей каюты, и я понял причину недоразумения: за спиной краснопузого маячил Зверюга. Ну да, этому можно и без стука. Хотя... стоило ли? Особенно, после вчерашней истории...
Родной замполич с трудом опознавался в офицере, разодетом, как на парад. Тёмно-синяя форма соответствовала Уставу до последней нашивки, на ней цвели планки за немалые заслуги в деле воспитания отморозков, вроде меня, а обычно всклоченная шевелюра была аккуратно уложена в хвостик.
Мне полагалось встать, и я даже дёрнулся было, но Зверюга махнул рукой: сиди. И озвучил:
- Без чинов. Доброго вечера, лэры.
И даже корпусом дёрнулся, что-то там вежливое изобразить.
Ну, да. Только вот так в моём положении и можно получить свою дозу сахара. Замполич обязан обращаться ко мне, ставя перед званием 'лэр'. А ему самому этого не видать никогда.
Я криво усмехнулся, размышляя можно ли считать подобострастное виляние позвоночником за извинение?
Сладкий голос ДиРамоса ввинтился в спину моего так и не повернувшегося напарника и увяз в Бездне. Дьюп контактировать не собирался. Мало того, его массивная чёрная спина была жутко недовольна вторжением. Казалось, в ней сейчас откроется рот и пошлёт незваных гостей по известному адресу.
Первым опомнился замполич:
- Коммедив Ларшу, позвольте представить вам лэра Макловски! - рявкнул он во всю силу лёгких, пытаясь 'разбудить' Дьюпа. И тут же, испугавшись своего порыва, перешёл на шуршание. - Вы ведь так много мне про него рассказывали. Как и о возникших... гм... затруднениях... Хм... Полагаю лэр Макловски... вполне может их разрешить..?
Зверюга расшаркивался, как на светском приёме. Если бы он лицезрел не спину, а лицо - ещё куда ни шло. Но вести диалог, лебезя перед задней частью своего подчинённого? И ведь не возмущался, болезный!
Я ощутил на губах едкий вкус мести. А напарник... Напарник из транса так и не выпал, даже не шевельнулся. Зато живая тьма в нём подала признаки жизни, и в висках у меня заломило, а начмед пошёл красными пятнами.
Вообще-то Дьюп балуется трансами не часто, но если уходит, то так просто назад не достучишься. И на спине прямо для дураков было написано: 'абонент не отвечает'. Потому замполич и начмед проворачивали сейчас смертельный трюк: вытащи Дьюпа из транса и останься в живых.
Я мог не любить замполича, как угодно глубоко и долго, но игра становилась небезопасной. Неправильно выдернутый из транса напарник мог и покалечить. Я вперился в лицо парадному варианту Зверюги, и, когда он ощутил мой взгляд, приложил палец к губам.
Выражение лица Ганзало ДиРамоса даже спустя годы греет мне сердце. Ни до, ни после я не видел, чтоб замполич хватал губами воздух, как вытащенная из воды рыба, и кивал мне с упорством игрушки-болванчика.
