рассвет мне на земле повторным показался тем рассветом, когда о правде грезили в семье, когда расстрел наутро был ответом. Настойчивая память иногда сжимает время, время — неподвижно… Я помню, да: военная беда людей сжигает, вот кричат, вот слышно — вот слышен в темноте предсветный шаг облавы на людей, которым нужны свобода, равенство и где душа с другой душой живет, и души дружны! Но для беды так быть никак нельзя: среди людей, среди их трудной дружбы, глупейшей провокацией скользя, все та же мерзость в мире ищет службы. Она — вот здесь, она — и там опять, свое сует, каналья, первородство, — откормленная девка, чтоб «гулять», чтоб сжечь и юность проклятым, уродством… Убили человека. Средь врагов с гвоздикою стоял,
