Вечный юноша

Любопытно — Николай Александрович Бердяев любил утверждать, что именно из этой анти буржуазной настроенности, от этого органического отталкивания от буржуазности и родился наш «дворянский — как он называл — социализм» среди дворянской интеллигенции.

Впитывалось с детских лет презрительно-осуждающие суждения взрослых: NN — карьерист! или «кондитер» (не офицер, а кондитер!), и наоборот уважительно-поощрительное: это честный службист (служака). И отцовская фраза: «Служба — на первом месте, семья и все остальное — на втором».

Мы спасены от снос благополучья.!
И острый парус бедственней ладьи
Царапает и разрывает тучи.
Спасенье или гибель впереди?
Но никогда с такой предельной силой
Во мне не трепетало чувство «мы».
Я знаю, это бедствия открыли
Сердца и теплотой прожгли умы.

(Юрий Софиев — Н.Ч.).

(Обрывок конверта с адресом Виктора Мамченко: «Франция, EXP V. Mamtchenko. 23, rue Pasteur 92 — Meudon. France» — Н.Ч.).

34.

Суббота, 15 октября.

Опять сильнейший приступ — резкая длительная боль в сердце. Минут 20 пролежал на кровати в полном одиночестве, пытаясь обратить на себя внимание стуком в стену к соседям — тщетно. Встал, добрался до дверей, крикнул Катю. «Скорая помощь», которая в свою очередь <вызвала> «инфарктную» машину. Электрокардиограмма. — Результаты неясны. В итоге опять больница. Резкая и почти непрерывная аритмия, иногда доходящая до резких болей в сердце.

35.

Из цикла «Память Черномора».

Снежная оторопь степью курганною
Крылья раскинула в дальний полет;
Солнце февральское розою алою
Вспыхнула в окнах и будто поет.

Дева высокая, убрано белая,
Снежною пылью стоит у окна;
Мать все поет, у стола что-то делая.
Плачет о деве — как дева бледна…

Что же в окно, среди снежного шепота,
Снежного чуда и детского сна,
К мальчику тихо из вьюжного пропада