Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

о назначении вас историографом батальона.

В оригинале дивное немецкое слово: batalionsgeschichtsschreiber. Сравни ниже формулу грез телеграфиста Ходоунского (ч. 3, гл. 2, с. 130).

С. 130

Пока я в наслажденьях плавал.
Меня манил земной простор.
Ты мне вселяла в сердце веру,
И мой горел любовью взор.

Всезнающий фольклорист и швейковед Вацлав Плетка (VP 1968) совершенно уверен, что у этого народного стишка никогда не было мелодии. Как и у последующего, что вот-вот промычит сильно нетрезвый телеграфист: см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 131.

«Настоящим покорнейше прошу назначить меня батальонным горнистом.

Телеграфист Ходоунский».

В оригинале: Žádám tímto zdvořile, abych byl jmenován a befedrován na batalionshomistu. Сравни здесь batalionshomist и batalionsgeschichtsschreiber выше (комм., ч. 3, гл. 2, с. 130).

О немецком деривате befedrovat – повышать см. комм, выше (ч. 3, гл. 2, с. 110).

То есть телеграфист просит себя объявить и произвести в горнисты. Если вдуматься – очевидный дауншифтинг.

С. 131

Всеми брошен, одинокий
Полон грусти безнадежной,
Горьких слез я лил потоки
На груди подруги нежной.

Об отсутствии у песни музыки см. комм, выше: ч. 3, гл. 2, с. 130.

и жадно проглотил сардинки.

В оригинале редкой живописности глагол-дериват – schlemstnout (hltavě je schlemstnul). От немецкого schlemmen – чревоугодничать. И жадно их схомячил.

С. 132

Из-за этой самой болезни моя жена с детьми ходила на богомолье в Клокоты.

Клокоты (Klokoty) – в описываемую пору небольшое местечко в паре километров на запад от Табора (см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 261), на дороге в Писек (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 33). Ныне часть города Табора. Известно необыкновенно почитаемым, с XV века разрушенным не один раз, но вновь отстроенным храмом Вознесения Девы Марии (Nanebevzetí Panny Marie). Место паломничества всех страждущих помощи и заступничества южно-чешского края.

С. 133