Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

полностью:

«já mám toho, může bejt, ještě víc na svědomí, než ráčejí mít voni, vašnosti».

У всего этого есть русский эквивалент – использование «их» и «им» как местоимений единственного числа родительного и винительного падежей. То самое «их превосходительство» в «Бедных людях» Федора Достоевского. Иными словами, вот как Швейк выражается:

У меня на совести, может, еще побольше, чем у их вашескородия.

Подробнее о чешском «ониканьи» см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279, где такой способ обращения вовсю используют между собой старомодные жандармы из Путима и Писека, что вообще не исключение дтш героев романа той же складки.

С. 49

Меня уже освидетельствовал один доктор в полицейском управлении, нет ли у меня триппера.

Забавный случай, когда немецкий дериват законным образом возникает в русском переводе, но отсутствует в чешском оригинале. Швейк называет триппер – kapavka (ударение, естественно, на первый слог), слово, образованное от не требующего перевода чешского глагола kapat (ударный гласный тот же).

Когда я занимался подделкой векселей, то на всякий случай ходил на лекции профессора Гевероха.

Профессор Геверох – Antonín Heveroch (1869–1927), знаменитый чешский врач, профессор, психиатр и невролог. Такая же знаковая фигура дяя чешского обывателя, как доктор Ганнушкин для советского (см. романы Ильфа и Петрова, Булгакова). Автор базового для чешской медицины труда «Диагностика душевных заболеваний» («Diagnostika chorob duševních», 1904). Но исследователи утверждают, что любимым трудом лично Гашека была более ранняя работа Гевероха «О podivínech а lidech nápadných» (1901) – конспект лекций «О чудаках и необычных людях», в которой доктор описывает все возможные виды и вариации бытовых помешательств и глупостей, творимых как великими, так и самыми обыкновенными людьми, и все это в стиле, весьма похожем на рассказы «из жизни» Швейка. Вообще же Гашека, по свидетельству его знакомых и друзей, в его самые продуктивные годы (и до войны, и тем более после) совершенно уже не занимали чужие художественные тексты, зато он очень любил листать энциклопедии и всякую научнопопулярную дребедень.

С. 50

Как-то в Нуслях, как разу моста через Ботич, когда я ночью возвращался от Банзета, ко мне подошел один господин и хвать арапником по голове;

Ботич (Botič) – маленькая грязноватая речушка на самом дне глубокого оврага, разделяющего пражские округи Нове Место, Винограды с одной стороны и Нусле, с другой. Приток Влтавы.

В оригинале от Банзетов (od Banzetů), что и понятно, именно так называется существующая и по сей день на Таборской улице, напротив ратуши (Praha-4 – Nusle, Táborská 389/49) пивная «У Банзетов» («U Banzetů»). Ошибка в числе, скорее всего, обыкновенный недосмотр. Далее, в ч. 1, гл. 13, с. 185 – правильно. Однажды появилось на солнце пятно, и в тот же самый день меня избили в трактире «У Банзетов», в Нуслях.

Еще раз упоминается и правильно переведено в ч. 4, гл. 3, с. 313: но он был так скромен, что ходил только к Банзетам в Нусли…

Следует отметить, что это не единственный случай замены множественного числа на единственное в названии в разных вариантах перевода. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 258.

Отпер ключом подольский костел, думая, что домой пришел;

По всем признакам – костел Св. Михаила Архангела в пражском районе Подоли (Kostel sv. Michaela Archanděla v Podolí). Улица Под