В этом невинно-пасторальном, в каких-то дальних скитаниях подобранном автором «Швейка» славословии святой Девы (никакими фольклористами покуда не опознано, включая Вацлава Плетку – VP 1968), нет никаких грубых и скабрезных «лезут», «прут» или «гурьбой». Наивная, чистая любовная лирика «милочка», «зазнобушка».
И не случайно в рассказе 1913 года «Идиллия в жижковском доме призрения» («Idyla z chudobince na Žižkově» – «Kopřivy», 1913) этот же напев Гашек вкладывает в уста истинно верующей, помирающей и святой Девой спасаемой бабушки Пинтовой.
Když ráno přišel lékař, aby nějakou injekcí Pintové zmírnil smrtelný zápas, našel ji sedět u stolu velmi veselou a zpívající: «Ze všech znejmilejší mou milou já mám».
Когда утром пришел врач, чтобы каким-нибудь уколом облегчить предсмертные муки Пинтовой, он нашел ее сидящей у стола, веселой и мурлыкающей: «Из зазнобушек из всех самую имею славную».
Babička Pintová měla opravdu. Ráno, když přišel lékař, slyšel, jak chodí po světnici a zpívá: «Nechodím tam za ní sám, chodí za ní jiných více, milenců má na tisíce, a ta moje znejmilejší…».
Бабушка Пинтова оказалась права. Утром, когда пришел врач, он слышал, как она ходила по своей комнатке и пела: «Не хожу я к ней одна, ходит много к ней других, тысячам мила, милая моя зазнобушка» и т. д.
С. 115
Франциск Салеский (Saint Francois de Sales, 1567–1622) – женевский архиепископ, теолог и писатель, активно боровшийся с кальвинизмом. Канонизирован в 1664 году. Является покровителем всех сочинителей, писателей и журналистов. И сверх того, как один из изобретателей языка жестов, небесный заступник глухонемых. Все это вносит в ситуацию дополнительный комизм.
Место чрезвычайно интересное, поскольку впервые с начала романа возникает намек на то, что Швейк не так простодушен и прямолинеен, как это полагается идиоту. Он может и подумать, прежде чем что-то сделать.
Впрочем, по моему мнению, это вовсе не делает его, как это часто пытаются представить, придурком, хитрецом и насмешником в обличии болвана. Само дальнейшее развитие действия в романе, неповторяемость происшествия исключает возможность такого вывода. Здесь же нечто просто собачье. Как уверяют биологи, любое самое примитивное животное в момент наивысшей опасности может становиться сапиенсом – мыслить, анализировать и синтезировать, когда речь о жизни и смерти. Что и наблюдаем.
С. 116
Здесь уместно еще раз напомнить, что Гашек был рожден католиком, крещен, с девяти лет прислуживал во время мессы в храме, да не в одном (комм., ч. 1, гл. 3, с. 47), т. е. сам был министрантом, а когда пришло время сочетаться браком, венчался с Ярмилой Майеровой в храме Св. Людмилы, что на нынешней площади Мира в Праге. Впрочем, все это не помешало приходскому священнику в Липнице по смерти Гашека в январе 1923-го отказать ему в церковных похоронах. Ксендз искренне считал крепко пьющего деревенского соседа безбожником.
