– Как ее самочувствие, мистер Макбрайд? – спросил я, даже не пытаясь скрыть волнения. – Я знаю, что она в больнице…
– У нее травма шеи, и выбитый позвонок давит на кровеносные сосуды. Завтра операция. Будут ставить его на место, – сказал он. – Очень неудачное падение с лестницы…
Я сжал руки под столом в кулаки.
– Вы можете передать ей кое-что от меня?
– Смотря что. Меня досмотрят на выходе, – ответил Макбрайд.
– Передайте ей, что я очень благодарен.
День в отделении тянулся так долго, что успела бы возникнуть и прийти в упадок целая цивилизация. Так долго, что я успел состариться, умереть и родиться заново. Так долго, что практически свихнулся, размышляя о том, в порядке ли Долорес и как скоро я смогу увидеть ее.
Мне нужно увидеть ее.
Убедиться, что она в порядке. Что она дышит, что она существует, что я все еще могу прикоснуться к ней, поговорить и попытаться переписать нашу историю. Эта история должна быть переписана. В ней должна быть как минимум еще одна глава – полная надежды, веры и легких, как воздух, слов.
Впечатляющий монолог Бекки, в конце которого она предложила подставить нужное имя, все еще звучал в голове. Как жаль, что она не прочитала его раньше – до того как кровь Долорес залила лестничную площадку. До того как я позволил ей упасть…
Под конец дня меня выпустили под залог, и прямо из отделения я поехал в больницу. Купил цветов в супермаркете, забрал все последние, расписался на бланке посетителей и рванул на четвертый этаж по ступенькам. Ждать лифт было выше моих сил.
У Лори в палате сидели ее университетские подружки. Обе поспешно распрощались и выпорхнули, когда я вошел. Лори смотрела на меня не моргая. Ее руки неподвижно лежали поверх одеяла. Дыхание было спокойным, ровным. На лице – никаких эмоций. Казалось, мое появление произвело не больше впечатления, чем начавшийся за окном дождь.
– Привет, – сказал я, опускаясь на стул рядом с кроватью.
Долорес повернула голову, с усилием фокусируя на мне взгляд. Сонная, вялая – точно чем-то накачали.
– Привет, – беззвучно ответила она.
– Как ты?
– Болит голова, обезболивающее не помогает.
– Я могу раздобыть джин, – сказал я. Она слабо улыбнулась, но улыбка тут же угасла, как гаснут на ветру искры. – Лори… Наверно, сейчас не самое подходящее время, но нам нужно поговорить. О тебе, обо мне и об Айви.
– Как дела у твоей девушки? – ровно спросила она, словно мы беседовали о невыносимо скучных вещах.
– Более-менее. Но…
– Ты нашел того, кто изнасиловал Айви и отомстил за нее?
– Вроде того.
– Я горжусь тобой. Передай Айви, что ей очень повезло с парнем. Хотя думаю, она и так это знает.
– Долорес…
– Отец вытащит тебя. Бекки заглянула сегодня утром и все рассказала. И тогда я позвонила ему.
– Да, он приходил. Он будет моим адвокатом…
– Он очень крутой адвокат. Прокуроры боятся его, а судьи уважают.
– Спасибо, что устроила все это. Лори…
– Не за что. Как там твои родители?
Она не хотела говорить о том, что мне жизненно важно было обсудить. Она набрасывала кирпич за кирпичом на разделяющую нас стену, а я хотел выломать ее к чертовой матери.
– Послушай. – Я нашел ее руку и сжал в своих ладонях, балдея от прикосновения к теплой мягкой коже. – Я знаю, что тебе было плохо, очень плохо. Я не должен был оставлять тебя одну после всего, что произошло. Я знал, что Бекки общается с тобой, что ты отвечаешь на звонки, но не думал, что ты все это время лежала в своей квартире, не выходила и не ела…
Лори забрала руку и потерла виски, морщась от боли.
– Вильям, приглядывай за Айви и не беспокойся обо мне. Прости, но ты похож на няньку, чьи детишки разбегаются в стороны, лезут в огонь и суют гвозди себе в рот. Ты пытаешься бежать во все стороны сразу. Но это бессмысленно. Бессмысленно и глупо.
– Теперь я хочу бежать только в одну сторону. В ту, где находишься ты.
– Зачем? – медленно проговорила Долорес, переводя на меня потухший, болезненный взгляд.
– Затем, что мы нужны друг другу. Мы не сможем друг без друга. Когда я увидел тебя там, на лестнице, все изменилось. Все изменилось и теперь не сможет быть прежним. Я хочу быть с тобой…
