От безумия
Из письма:
«Наталья Ивановна. Без малого тридцать лет я помогаю людям. Мой дед Евстрат (может быть, это имя вам что-то скажет) очень хорошо знал Вашу бабушку. Дивные дела он мне рассказывал о ней. Как они, три мастера, приехали к ней за разъяснением дел, о которых они мало знали. Дед мой рассказывал, как она им уроки давала. Они, как пришли к ней впервые, много якали (это дед признал потом). Понятно, им хотелось ей доказать, какие они хорошие мастера, что очень много умеют. Бабка ваша возьми да и поставь их словом на колени. Да и ушла по своим делам. Вернулась вечером, они так и стоят на коленях, встать не могут. Дед мой все до мелочей помнит.
Села она на стул и говорит:
– Ну, дорогие мастера. Не устали стоять? Коль вы такие сильные, почему одну не осилили? А ведь я у вас разум не взяла и язык не отняла Пошла, чтоб вы могли посоветоваться, да и решить, как с коленок-то встать.
– Потом зажгла свечу и подошла к каждому.
– Туши, – говорит, – дыхом.
Так по очереди, погасив свечу, каждый встал с колен. Сели чай пить. Дед мой вашу бабушку и просит:
– Покажи, что еще можешь.
Она тогда и спрашивает:
– А дружны ли вы между собой, мастера?
– Как братья, голову друг за друга положить можем, – уверенно сказал один из них.
Сняла бабка ваша со стены кнут и бросила на пол молча.
Стали они этот кнут друг у дружки вырывать, бить друг друга, кровь брызжет. И так же враз прекратили, как и начали.
Вытащила она платок из рукова, бросила на стол – они реветь, как трое детей враз. Обтерла она рот этим платком – те хохочут как ненормальные. Причем уже позднее, обмениваясь мнениями, вспоминали, что делали.
– Ну, хватит? – спросила она. – Я вам урок дала. Повторика-ка ты, что вы сказали, когда ко мне вошли?
Дед мой слово в слово повторил то, что сказал, как магнитофон.
Слова были такие, когда они к ней зашли:
„Степанова, мастер, тут ли проживает?“
„Входите“.
„Пришли мы себя показать да тебя посмотреть. Слухов-то много было. Сами мы тоже не лыком шиты. Можно сказать, все умеем“.
Стали хвастать, да перегнули палку, вот бабушка им и преподала урок. Потом они друзьями стали: пересылали ей травы, корни, каких у нее не было. Дед мой очень уважал ее, и по рассказам видно было, влюблен в нее был. Конечно, не всему она могла его обучить. Далеко жили друг от друга.
Вот рассказывал он мне, что она брала за мизинец тех, кто был не в себе, головой слаб, и читала молитву. Те кричат, а она палец не отпускает. На третий день человек чистым уходил.
Наталья Ивановна, я надеюсь, что Вам она передала этот способ лечения. Прошу его напечатать. С искренним уважением, Кирилл».
Делают это на полную и круглую, как голова, луну.
Чертят круг углем, в круг ставят больного. Если это женщина, у нее не должно быть месячных. Берут левой рукой за мизинец правой руки больного, вторую руку мастер держит на иконе Спасителя. Смотрит прямо в глаза больному. Читают, не прерываясь, как бы себя больной ни вел. Бывает, больной описается или, того хуже, кричит громко. Нужно отчитать двенадцать раз. Так делают три вечера. В третий день больной сильно потеет и слабеет. Дома после этого спит сутками. Поят его только молоком – день кислым, день цельным.
Потом болезнь отходит, больной «входит в ум». Начерченный круг не стирают все три дня, до последнего раза. Стирает круг кто-либо из родных несчастного, кого вы лечили.
Не забудьте перед работой сделать себе обереги от укуса и перехвата болезни.
Итак, заговор на мизинец звучит следующим образом:
