которой выводится на очную ставку и рассматривается сквозь призму лагерного опыта вся история советского государства (книга имеет подзаголовок «опыт художественного исследования» и хронологические границы 1918–1956). От идеи преданной революции, измены ее идеалам в сталинскую эпоху, которую разделял Солженицын в тридцатые годы, он приходит к пониманию революции как катастрофической ошибки, после которой Россия сбилась с правильного исторического пути и заплатила за это потерей времени и миллионами безвинных и бессмысленных жертв.
В это же время Солженицын вступает в прямой конфликт с государством: пишет открытые письма, дает интервью западным корреспондентам, распространяет запрещенные произведения в самиздате. Его «экзамен на человека», обращенный к соотечественникам, прежде всего молодым, очень прост по сути и в то же время необычайно труден в применении, потому что требует индивидуальной мысли, личного усилия: «Не лгать! Не участвовать во лжи! Не поддерживать ложь!»
«Области работы, области жизни – разные у всех. <…> Ложь окружает нас и на работе, и в пути, и на досуге, во всем, что видим мы, слышим и читаем. И как разнообразны формы лжи, так разнообразны и формы отклонения от нее. Тот, кто соберет свое сердце на стойкость и откроет глаза на щупальцы лжи, – тот в каждом месте, всякий день и час сообразит, как нужно поступить» («Образованщина», январь 1974).
В 1968 году на Западе публикуются роман «В круге первом» и повесть «Раковый корпус» (1963–1966). По меркам того времени это был поступок, за который могло последовать уголовное наказание: всего два года назад за аналогичное «преступление» были осуждены и отправлены в лагерь писатели Ю. М. Даниэль и А. Д. Синявский. В ответ уже всемирно известного писателя исключают из Союза писателей.
В 1970 году также в тамиздате появляется роман «Август четырнадцатого», первый том давно задуманного цикла о революции, получивший теперь заглавие «Красное колесо». «Дуб» отвечает открытым преследованием Солженицына и его помощников, сотрудникам госбезопасности удается найти и изъять часть его архива.
В октябре 1970 года Солженицын (четвертый из русских писателей) получает Нобелевскую премию по литературе. Вместо поздравлений начинается громкая литературная кампания по обвинению его во всех смертных грехах. Писатель не едет в Стокгольм на вручение награды, опасаясь, что его не пустят обратно, но, как и положено, пишет «Нобелевскую лекцию», которая является апологией великой и непостижимой силы искусства, и прежде всего – литературы. Она заканчивается пословицей: «Одно слово правды весь мир перетянет» и итоговым признанием: «Вот на таком мнимо-фантастическом нарушении закона сохранения масс и энергий основана и моя собственная деятельность, и мой призыв к писателям всего мира».
В сентябре 1973 года, опасаясь возможного ареста, Солженицын дает разрешение на публикацию «Архипелага ГУЛАГа». Нравы власти все-таки несколько изменились: после однодневного ареста в феврале 1974 года «литературного власовца» (такая кличка закрепилась за Солженицыным в советской пропаганде) лишают советского гражданства и на самолете отправляют в ФРГ. Начинается двадцатилетний период эмиграции.
В 1976 году из Европы писатель перебирается в США и в уединении провинциальной Америки (Солженицын поселяется на ферме в штате Вермонт), опираясь на огромный круг исторических источников, продолжает работу над грандиозным циклом романов (автор называет их «узлами») «Красное колесо». Повествование начинается с первого года Настоящего Двадцатого Века, но его центром должны были стать события февраля семнадцатого, второй русской революции, которую писатель считал событием более значительным и катастрофическим, чем революция Октябрьская.
После «Августа четырнадцатого» появились узлы «Октябрь шестнадцатого», «Март семнадцатого» и «Апрель семнадцатого». Весь цикл составил 10 огромных томов. Работа над «Красным колесом» заняла четверть века, а от первоначального замысла прошло целых пятьдесят лет. Понимая, что закончить задуманную эпопею не удастся (ее было намечено довести до 1922 года), Солженицын публикует краткий конспект ненаписанного – «На обрыве повествования».
Свою двадцатилетнюю жизнь на Западе Солженицын воспринимал как временное явление. Заглавие его второй автобиографической книги, сохраняя пословичный характер, приобретает уже не иронический, как в первой книге, а лирический смысл: «Угодило зернышко промеж двух жерновов». Из
Солженицын оказывается и строгим критиком Запада, хотя осуждает его и за иные черты, чем советскую систему: за компромиссы с тираническими, тоталитарными режимами, изобилие «материального и духовного мусора», уход от подлинной, высшей нравственной свободы и духовной ответственности.
Общее объяснение произошедшего с миром в XX веке представляется писателю довольно простым и тоже опирающимся на народную мудрость. «Больше полувека назад, еще ребенком, я слышал от разных пожилых людей в объяснение великих сотрясений, постигших Россию: „Люди забыли Бога, оттого и все“, – начинает он одну из речей. – Если бы от меня потребовали назвать кратко главную черту
В этой же речи писатель утверждал, что мир стоит на грани апокалипсиса, конца света, упоминая угрозу «ядерной и неядерной смерти». Синонимом религиозному понятию
На перестройку Солженицын откликается статьей-трактатом «Как нам обустроить Россию?». Опубликованная огромными тиражами, она мало
