Взмах его крыльев пускает подобие взрывной волны, она сбивает с деревьев листья, толкает меня, вынуждая отступить на несколько шагов.
Кажется, сейчас разорвётся сердце. Вот сию секунду, я уже чувствую холод и жжение этого начинающегося разрыва сердечной мышцы.
– Моя ложка! Мой гримуар! – ревёт Дегон, и пламя вокруг него вторит рёву, а стёкла административного здания дружно осыпаются на землю.
Рядом со мной приземляются два дрожащих мужчины. Мои охранники. Прикрывают трясущимися крыльями. Один чуть не плачет:
– Чем же вы его так? Старого дракона, они ж… они… спокойные обычно.
Зубы выстукивают дробь:
– Взяла у него л-ложку.
– Нам конец…
– Он даже взлететь не даст…
Я пячусь назад, и мелкие драконы пятятся следом.
– Куда?! – рявкает Дегон.
Он грузно бухается на землю. Охранники бессильно опускают крылья, пятятся, так что я вижу всё: и бешеный огненный взгляд Дегона, направленный на меня, и его всё ускоряющиеся шаги в нашу сторону. Проминая когтями дорожку, сшибая деревья, взбешённый огненный дракон бежит ко мне.
Передо мной вспыхивают два костра золотого пламени. Материализовавшиеся в них Арендар и рыжий оглядываются на меня и приободрившихся, поднявших крылья охранников.
Под лапами Дегона вздрагивает земля.
Рыжий бледнеет:
– Арен, он заблокировал переходы!
Они с Арендаром переглядываются и молниеносно обращаются чёрными с золотом драконами. Сразу видно, кто старший: рыжий крупнее, его брюхо, часть рёбер и хребет покрыты золотой чешуёй, тогда как у Арендара позолочен лишь хребет.
Рыча, братья плечом к плечу бросаются на Дегона. Старший разворачивается, подставляя под удар золочёные рёбра, а Арендар его подпирает и впивается когтями в землю. Даже так удар Дегона отталкивает их на несколько метров.
– С дороги! – Дегон снова врезается в братьев. – Не сметь вмешиваться!
ХЛОП! Подскакиваю от неожиданного звука. Переместившийся Эзалон сжимает моё плечо.
– Отойди от неё, – оскаливаются охранники.
Взгляд Эзалона останавливается на гримуаре. Щелчком пальцев он призывает его в свою руку.
В глазах резко темнеет, мир переворачивается.
И вот я уже стою в каком-то сумеречном помещении, а надо мной нависает побагровевший от ярости Эзалон.
– Валерия! – Стиснув зубы, Эзалон отступает и запрокидывает голову. – Я же просил, просил не высовываться, и ты обещала…
Жилки на его лбу и шее так бешено пульсируют, что, кажется, его сейчас хватит удар. Судя по цвету лица – точно хватит.
– Дышите глубже, – советую я. – Давайте: вдооох… выдооох.
От рёва драконов звенят стёкла. На краю поля зрения вспыхивает огонь.
Эзалон поднимает ладонь и как-то неопределённо ей подёргивает, а может, она у него просто трясётся.
Оглядываюсь по сторонам: мы в аудитории, полной столов тёмного дерева, рам с пяльцами и плакатов с видами стежков, узоров и разноцветными стрелочками. Некоторые из них показывают, как направлять иглу, но некоторые явно к этим движениям отношения не имеют.
За окном снова рычат.
– Не лезьте! – гремит Дегон. – Я ректор!
Подскочив к окну, вжимаюсь в холодное стекло: огромный красный дракон распахивает крылья. Чёрно-золотые драконы держатся вместе, скалятся.
– Валерия… – сдавленно бормочет Эзалон. Он сжимает гримуар, и тот с хлопком исчезает. – Как ты додумалась взять что-то из сокровищницы дракона? Нет, не говори! – он вскидывает руку, не давая ответить, хотя я и так не знаю, что сказать. – О твоём самоубийственном поведении мы поговорим позже. Где ложка? Где эта проклятая ложка?!
Сгорбившись, он тяжело дышит, протирает дрожащими руками покрытый испариной лоб.
– У кота. Кота из лавочки. Это он…
– Стоило догадаться, – цедит Эзалон и прикладывает ладонь к сердцу, растирает. Краснота лица сменяется бледностью. – А он тоже… нашёл…
– Может, вам к мисс Клэренс?
– Не сейчас, – Эзалон идёт на меня. – Нам надо срочно вернуть ложку.
– Да что в ней такого?
Пальцы Эзалона, сомкнувшиеся на моём плече, даже сквозь ткань кажутся слишком холодными. В глазах опять темнеет, мир переворачивается, и мы
