Что, если император использовал наказание как предлог обезопасить Арендара стенами башни Порядка?
— Лера, вставай. — Ника снова ко мне заглядывает. — Я серьёзно, пора собираться. Ты же не хочешь обидеть жениха и невесту опозданием?
Да, нехорошо будет. К тому же за мной зайдёт профессор Эзалон. Потягиваясь, слезаю с кровати, чтобы окунуться в приготовления к свадьбе.
Уже искупавшаяся Ника загоняет меня в ванну, вливая в воду пахнущую розами жидкость.
— Это придаст коже ровный матовый здоровый вид. Обязательно окунись с головой. Нужно минимум десять минут, так что сделаешь несколько заходов. — Убрав флакон, снимает с полки бутылку. — Затем спустишь воду и вымоешь голову этим, это сделает волосы гладкими и послушными.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Потом накрашу тебя. Твоему платью надо соответствовать.
— Боюсь представить, во сколько оно мне обойдётся, — ворчу я, приподнимая подол сорочки и забираясь в ванную.
— Оно слишком шикарно, чтобы жалеть деньги. К тому же, если ваше с Тарлоном дело пойдёт в гору, а почти наверняка так и будет, ты сможешь позволить себе более роскошные платья. Или перейдёшь на содержание императорской семьи…
— Ника, — качая головой, вспоминаю израненные руки Арендара. — Не напоминай об отборе.
— Об этом трудно не думать.
— Вот именно. Поэтому можно без напоминаний. Я и так волнуюсь.
— О чём? О том, что тебя выберут, или о том, что не выберут?
— Не знаю. Не спрашивай, пожалуйста.
Кивнув, Ника оставляет меня наедине с горячей ванной и мыслями о пленённом Арендаре. Правду я видела или сон?
Стянув кружевную сорочку, погружаюсь в пахнущую розами воду. Тепло проникает под кожу, согревает, гонит прочь охватывающий сердце холод. Надо успокоиться. В самобичевании пользы нет, только хуже себе сделаю, измучаюсь и потом растеряюсь в критический момент. Нет, нужно расслабиться, учиться, обустраиваться, не оглядываясь на то, что могу стать женой Арендара, потому что если замужество будет единственным моим достижением здесь — то напавшие на меня девчонки правы, и без Арендара я никто. А я хочу быть кем-то и без него, и с ним.
Ванна расслабляет, ласкает. Кожа на глазах становится ровнее, даже редкие родинки бледнеют. Задерживая дыхание, погружаюсь под воду. На более нежном лице чувствуется, как магия очищает поры и проникает в капилляры, улучшает кровообращение. Успокаивает. Ника знает толк в косметических средствах.
Шампунь тоже с магической добавкой, под струями воды волосы сами собой распрямляются, распутываются.
Из ванной я выхожу распаренная и спокойная.
Пушинка приподнимается над диваном на балконе, осматривает меня через спинку и, зевнув, вновь укладывается.
— Давай сюда, — командует из гардеробной уже накрашенная Ника. В её высоко убранных волосах сверкают крыльями чёрные бабочки. — Сейчас накрашу тебя магией. Только не шевелись, я обычно лишь себе делаю, а у тебя рельеф лица другой.
Не обижать же её недоверием. Усаживаюсь перед её зеркалом. На столешнице блестят красные заколки, баночки и скляночки с тенями, пудрой, помадой.
— Итак. — Ника касается моих волос.
Вода с них струёй утекает в плошку. Миг — и они сухие. Следующие несколько жестов собирают верхние пряди в высокий пучок, а нижние завивают крупными локонами. Ника придирчиво меня оглядывает.
— Нет, — заявляет решительно.
Следующая причёска собирает волосы в высокий гребень, охватывающий волосы от виска до виска и поднимающийся на затылке — что-то вроде корзинки из волос, только выше и плотнее. Лишь у висков остаются трогательные пряди.
— Да, так лучше, — кивает Ника и взмахами рук нашпиговывает причёску сверкающими шпильками. — Жаль, серёжек подходящих у меня нет.
Кручу головой. Волосы не просто собраны вверх, они переплетены в узор из косичек. Такую сложную причёску вручную просто не создать.
— Замри. — Ника касается пальцами моих висков. — Только не шевелись.
Со столика в лицо мне взметается разноцветная пыль и оседает на веках, ресницах и губах, подкрашивает щёки неотличимым от настоящего румянцем.
— Фух, — выдыхает Ника и вглядывается в моё отражение. — Вроде ровно.
Макияж она мне сделала нежный, девичий, подчёркивающий глаза, в то время как у неё в акценте на ярких губах больше дерзости.
— Ровно, — растерянно отзываюсь я. — И очень быстро. Это просто… невероятно!
— Практика, — улыбается Ника. — Одевайся, я безумно хочу увидеть тебя в этом.
Она указывает на алеющее в раскрытом шкафу платье. Волшебное в прямом и переносном смысле.
— Поможешь? — ловлю её взгляд в отражении.
— Ода.
