что общего у всех видов деятельности, носящих такое название.
Здесь велико искушение прибегнуть к формальному определению искусства, которое существует в теории искусств. Эта теория была разработана Артуром Данто и Джорджем Дики и в общих чертах сводится к тому, что искусство – это продукт человеческой деятельности, которому приписан статус произведения искусства людьми, уполномоченными высказываться от имени определенного круга организаций из мира искусства. Применительно к философии получается, что философским может считаться такое произведение, которое назвали философским люди, уполномоченные на это определенными философскими организациями. В таком случае я, будучи научным сотрудником философского факультета при университете, мог бы решать, что является философией, а что нет. Но такое решение меня не устраивает, поскольку оно является чисто внешним, никак не связанным со свойствами, содержанием и формой самого объекта. В том, чтобы представители определенных учреждений могли по собственной воле присваивать чему-либо статус философии, мне видится слишком много произвола и слишком мало обоснованности. Должны быть какие-то критерии. Каковы же они?
Вопрос «Что такое философия?», судя по всему, основан на потребности провести границу между философией и не-философией. Он говорит о желании выделить необходимые и достаточные условия для того, чтобы с полным правом называть что-либо философией. Тогда можно было бы говорить о том, что некое учение или утверждение является философским тогда и только тогда, когда оно удовлетворяет критериями Х, Y и Z. Но едва ли можно найти такие критерии, с которыми все однозначно согласятся. Не существует одного или нескольких четких критериев, проводящих границу между философией и тем, что ею не является. Пожалуй, это и к лучшему.
Витгенштейн утверждает, что философа делает философом отсутствие членства в каком-либо «идейном кружке». Но в таком случае философов вообще не существует! Каждый философ принадлежит к какой-либо школе или как минимум традиции. Большая часть философской деятельности происходит в «рамках нормальной науки», пользуясь выражением Томаса Куна, или парадигмы. Парадигма ограничивает нас в выборе теоретических вариантов, сама по себе не являясь предметом для дискуссий. Парадигма очерчивает круг допущений, которые считаются верными, проблем, которые релевантны для изучения, и методов, которыми можно пользоваться в работе. Для «нормальной науки» характерно не ставить под сомнение парадигму, а принимать ее как данность, работать в ее рамках, развивать и уточнять ее. По большому счету именно так работают и философы, так что каждый философ в некотором смысле является членом «идейного кружка». Абсолютно самостоятельных мыслителей не существует, не был таким и сам Витгенштейн.
С другой стороны, в его утверждении есть зерно истины. Физик, работающий исключительно в рамках нормальной науки, вовсе не подвергая сомнению саму парадигму, может при этом быть блестящим физиком. А вот философ, который никогда не сомневается в своей парадигме – и не выходит, таким образом, за ее рамки, – не может быть по-настоящему хорошим философом. В рамках философии действует принцип постоянной самокритики, и благодаря ему невозможно одновременно быть настоящим философом и полностью подчинить свое мышление какой-то одной философской школе. Философия – это деятельность, а не набор догм, методов или истин, которые можно усвоить раз и навсегда.
Глава 2. Основание философии
Мы подчиняемся интеллектуальному стремлению – возможно, даже потребности – иметь цельную картину бытия. Откуда возникает такая потребность? Причина в том, что в попытке прожить свою жизнь как можно лучше мы сталкиваемся с некоторыми проблемами. Какие цели ставить перед собой в жизни? Как найти смысл в цепочке происходящих с нами событий? Существует ли вообще какая-то осмысленная, цельная картина бытия, в которой мы должны занять свое место? Эпиктет утверждал, что причиной возникновения философии послужило осознание человеком своей слабости и неполноценности. Человеческая жизнь хрупка: смерть, несчастные случаи, разрыв отношений с другими людьми, ущерб, наносимый окружающим нашими собственными действиями, – как со всем этим жить? Мы не можем избежать этих вещей, не можем никак не оценивать их, ведь быть человеком – значит неизбежно оценивать себя. Вопрос, который запускает цепочку философских размышлений, часто носит экзистенциальный характер: В чем смысл жизни? Кто я? Этот вопрос может касаться и нашего познания: Что есть истина? Что я могу познать? Он может быть из области этики. Чем отличается добро от зла? Каковы границы моей этической ответственности за других людей? Этот вопрос может проистекать из интереса к устройству окружающего мира: бесконечна ли Вселенная или же ограничена во времени и пространстве? Может ли свобода воли существовать в мире, где действуют законы физики? Все люди имеют какое-то мнение по этим вопросам, даже если никогда не формулировали ответы. Философия – это попытка ответить на фундаментальные вопросы о самых общих свойствах действительности, о смысле человеческого опыта и нашем месте в мире, а также увязать все ответы в единую картину в надежде, что целое окажется не просто суммой своих частей.
Мы проживаем свою жизнь, опираясь на горстку расхожих мнений, привычек и предпочтений. Значительная часть этого набора усвоена нами от других. Прежде чем сформировать собственное представление о мире, мы впитываем чужие. Над большинством из них мы никогда не задумываемся – просто принимаем как данность. Но можно попытаться выяснить, каким образом некоторые из этих усвоенных представлений связаны с другими, какие из них выдержат проверку, а какие нет. Для этого придется начать думать самостоятельно. В основе философии, как я ее понимаю, лежит одна идея,
