Рациональные модели бесполезны.
Поведение может быть только рациональным».
Я выбрал два этих ложных утверждения потому, что обе стороны в дебатах, которые состоятся в ходе этой конференции и на похожих конференциях в будущем, часто неверно формулируют точку зрения противника. Если все сразу согласятся, что оба эти утверждения ложные, тогда никому не придется тратить время на их опровержение.
Аудитории, кажется, понравилось мое выступление. Стиглер даже показал мне большой палец в знак одобрения, когда я спускался в зал. Остальная часть первого дня конференции прошла довольно спокойно.
Утро второго дня конференции началось с объявления о том, что Франко Модильяни стал лауреатом Нобелевской премии по экономике, частично за работу, которую он выполнил совместно с Мертоном Миллером, одним из ключевых докладчиков второго дня конференции. Модильяни на тот момент работал в Массачусетском технологическом университете (MIT), но до этого был коллегой Герба Саймона в Карнеги Меллон, и, по настоянию Саймона, от имени участников конференции была послана поздравительная телеграмма Модильяни.
Не удивлюсь, если тем утром Миллер думал о том, что хорошие новости для его наставника и соавтора для него самого означали плохие новости. Модильяни присудили премию одному, и Миллер, возможно, сожалел, что упустил свой шанс. Как потом оказалось, Миллер получит свою нобелевскую награду через пять лет, но на тот момент он не мог этого знать. В то утро, в эпоху, когда еще не было Интернета, он также не знал и о том, что Модильяни получил премию в основном за работу в области изучения потребления и сбережений – теорию жизненного цикла, – а не за совместную работу с Миллером в области корпоративных финансов.
В суматохе утренних празднований, приуроченных к полученным новостям, Миллер коротко выступил на тему исследования Модильяни. Журналисты попросили его в двух словах суммировать суть исследования, которое они с Модильяни выполнили вместе. Миллер с присущим ему остроумием пояснил, что если из одного кармана вынуть 10-долларовую купюру и переложить ее в другой карман, от этого благосостояние человека не изменится. Эта реплика была встречена общим хохотом, на что Миллер заметил: «Не смейтесь. Мы доказали это научным способом!»
Эта шутка относилась к сформулированной им и Модильяни так называемой «теореме иррелевантности», согласно которой при определенных допущениях не имеет значения, выплатит ли фирма дивиденды акционерам или вместо этого использует деньги на выкуп собственных акций или на оплату долгов. Суть в том, что инвестора не должно волновать, ни где хранятся деньги, ни каким образом они выплачиваются. Однако шутка на самом деле могла быть равнозначно применена к теории жизненного цикла, поскольку в этой теории единственным детерминантом структуры потребления домохозяйства являлось его благосостояние, при этом речь не шла о том, в чем состоит это благосостояние, скажем, в наличных, пенсионных сбережениях либо в недвижимости. Обе теории используют в качестве рабочей гипотезы утверждение, что деньги – многофункциональны. Мы уже убедились, что в случае теории жизненного цикла эта гипотеза не подтверждается. Как оказывается, уже совсем без шуток, это предположение равно сомнительно и для области корпоративных финансов, о чем в тот день говорил в своем выступлении Миллер.
Основой для доклада Миллера послужила статья о поведенческой модели расходования финансов, которую описали Херш Шифрин, соавтор моего доклада о самоконтроле, и Майер Статман, коллега Шифрина по Университету Санта-Клара. В частности, в этой статье они предлагали поведенческое объяснение одному странному факту. Одним из ключевых допущений в теореме иррелевантности Миллера Модильяни было допущение об отсутствии налогов. Выплата дивидендов теряла бы важность, если бы дивиденды облагались налогом не так, как другие деньги, которые фирмы возвращают своим акционерам. Учитывая действующий на тот момент налоговый кодекс США, организации не должны были бы выплачивать дивиденды. Странный факт состоял в том, что большинство крупных организаций на самом деле выплачивали дивиденды.
Налоги являются важным фактором: доход, включая доход, полученный в виде дивидендов, облагается налогом по ставке 50 % и выше, в то время как прибыль на капитал облагалась налогом по ставке 25 %. Кроме того, этот последний налог оплачивался только тогда, когда прибыль на капитал была реализована, то есть после продажи акции. Принимая во внимание эти налоговые правила, акционерам было бы выгоднее получить скорее прибыль на капитал, чем дивиденды, по крайней мере, если считать акционеров рациональными экономическими агентами. Важно отметить, что организация могла очень просто трансформировать дивиденд в прибыль на капитал, используя для этого фонды, которые бы ушли на выплату дивидендов для выкупа акций компании. Вместо того чтобы получать дивиденды, акционеры бы увидели, что цена на их акции растет, и сохранили бы деньги, избежав необходимости платить налоги. Таким образом, загадка состоит в следующем: почему компании наказывают своих акционеров, которые платят налоги, тем, что выплачивают им дивиденды? Тем акционерам, которые не платят налоги, например в случае эндаумента, или тем, кто откладывает сбережения на счете, не облагаемом налогом, совершенно безразлично, какая из двух опций имеет место быть.
Шифрин и Статман объяснили этот странный факт, опираясь на концепции самоконтроля и ментального учета. Суть заключалась в том, что некоторым акционерам – например, вышедшим на пенсию – нравилась сама идея того, что на их счет поступают некие средства, которые мысленно учитываются ими как доход, поэтому они не видят ничего плохого в расходовании этих денег на жизнь. В рациональном мире такое поведение не имеет смысла. Вышедший на пенсию Рационал купил бы акции компании, которая не платит дивиденды, затем он бы продавал периодически часть этих акций и жил бы на вырученные средства, экономя, таким образом, на налогах. Однако существовало давнее убеждение, что рациональнее будет потратить этот доход и не тратить капитал. Это убеждение было особенно распространено среди поколения пенсионеров примерно в 1985 году, все из которых пережили Великую депрессию.
