повернулся посмотреть, куда указывает Гравий. Это выглядело как старый пикт-проигрыватель, нечто вроде древнего записывающего устройства, наполовину скрытое под тысячелетней грязью.
Обменявшись взглядами с Пириилом, брат-сержант спустился по ступеням и подошел к пикт-проигрывателю. Он знал, что на многих кораблях сохраняют визуальные бортовые журналы как основу для боевых имитаций или нанесения на карту хода кампании для использования в будущем. Жест Гравия означал, что в этом устройстве мог храниться бортовой журнал корабля, а в нем — указания на место, откуда прибыл корабль.
Хотя корабль был разрушен, какие-то его части Илиад со своими людьми снабжал энергией. Дак'ир надеялся, что сюда тоже поступало питание. Все равно ни на что особенно не надеясь, он включил пикт-проигрыватель, и по запыленному экрану побежали полосы помех.
Дак'ир стер перчаткой большую часть въевшейся грязи, и в этот момент в небольшой квадратной рамке появилось изображение. Звука не было. Возможно, вокс-репродукторы уже не работали, а может, звук просто не записывали. Трудно было сказать.
Хотя изображение было зернистым и сильно ухудшалось постоянными помехами, Дак'ир узнал мостик, каким он должен был быть до крушения. Ситуация была отчаянной. Несколько пультов управления были охвачены огнем — Дак'ир отыскал их взглядом и заметил следы копоти под слоем серой пыли, — и несколько членов экипажа лежали на палубе, по-видимому мертвые. На них была серая форма, до странности напоминавшая одежду Илиада и поселенцев. Большинство людей кричали: их беззвучная паника, полуосознанный ужас на лицах вызывали тревогу.
Дак'ир увидел и Саламандр. Трон скрывала тень, но громаду доспехов было видно четко, вспышки пламени и аварийных огней высвечивали ее достаточно долго, чтобы брат-сержант провел соответствие. Некоторые из Астартес были ранены. Изображение сильно трясло, словно сам мостик подвергался жестоким испытаниям. К записывающему устройству никто не обращался, и Дак'ир предположил, чувствуя в животе кусок льда, что капитан корабля приказал включить его, чтобы запечатлеть последние мгновения жизни экипажа. Он явно не рассчитывал пережить крушение.
Изображение дернулось особенно сильно, и экран погас. Дак'ир подождал, не будет ли чего-то еще, но запись кончилась.
На разрушенном мостике воцарилось мрачное молчание, подавив в Дак'ире прежнее чувство радостного волнения и оптимизма. Помещение снова вздрогнуло. На пол с грохотом упал наплечник. Брата-сержанта вытряхнуло из мрачной задумчивости.
Он обменялся взглядами с Пириилом.
Если землетрясения действительно предвещали катаклизм, угрожающий самой планете, как предсказывал библиарий, то брата Гравия и доспехи нужно было переправить наверх — и быстро. Возможно, по возвращении на Ноктюрн под руководством магистра ордена на Прометее можно было бы извлечь секреты, скрытые в пошатнувшемся разуме Гравия. Если это то, за чем Саламандры были отправлены сюда, если это — их желанная цель, то необходимо было приложить все усилия, чтобы доставить их в целости. И не только их. Илиада с его поселенцами тоже необходимо было спасти. Последняя пикт-запись корабельного бортового журнала убедила Дак'ира, что предки, о которых говорил Илиад, были на самом деле прежним экипажем корабля, а он и его народ — их потомками.
Открытие это значило многое. Несмотря на все трудности, они выжили, создав для себя микрокосм ноктюрнского общества здесь, на злосчастной Скории.
Видения, которые испытывал Дак'ир ранее, прямо перед тектоническим сдвигом, который открыл разлом в подземный мир, всплыли в памяти. На странном, почти инстинктивном уровне они подтвердили, что Скория обречена и что гибель ее близка.
Да, нужно будет спасти из пламени неминуемого разрушения планеты все. Оставалась только одна небольшая проблема: полузарытый в пепельную пустыню «Гнев Вулкана», не имеющий никакой возможности вырваться. Если на то была воля примарха, если это часть его пророчества, запечатленная в «Книге огня», то Дак'иру оставалось надеяться, что спасение вскоре явится само.
Взгляд брата-сержанта переметнулся на Гравия:
— Ты можешь подняться, брат? Можешь ходить?
— Не могу, — с сожалением ответил Гравий.
Пириил коснулся наголенника почтенного брата и прикрыл глаза. Через секунду открыл, в них еще гас голубой отсвет.
— Его доспехи полностью скованны, — сказал библиарий. — Приварились к трону. И его мышцы, скорее всего, уже атрофировались.
— Можем мы его сдвинуть?
— Нет, если не хочешь переломать ему конечности, — мрачно ответил Пириил.
— Это мой пост, — проскрипел Гравий. От его дыхания исходил неприятный запах медленного разложения и затхлого воздуха. — Мой долг. Я должен был умереть давным-давно, братья. Если Скории суждено погаснуть, стать пылью в безбрежной Вселенной, значит то же суждено и мне.
Дак'ир умолк, тщетно пытаясь придумать какое-нибудь решение. В конце концов он от огорчения сжал кулак. Пириил терпеливо смотрел на него. Тон сержанта выдал его гнев и досаду:
— Мы вернемся за доспехами и сообщим о находке брату-сержанту Агатону. Нужно быть готовыми, когда найдется способ убраться с этого проклятого камня.
Тсу'ган вернулся к бастионам железной крепости как раз вовремя, чтобы увидеть, как орочью линию разрывают первые взрывы.
