— Я вижу, как библиарий следит за тобой. Не знаю, что ты скрываешь, но я это узнаю… — Тсу'ган придвинулся так близко, что встал глаза в глаза с братом-сержантом. — И знай: я убью тебя без колебаний, если окажется, что ты свернул с праведного пути.
Дак'ир отступил на шаг, но его поза осталась вызывающей.
— Ты говоришь, как Элизий, — зло огрызнулся он. — Дело касается не меня, Тсу'ган. Дело касается Кадая и Стратоса.
Уверенное выражение на лице Тсу'гана на мгновение дрогнуло.
«Ты всего боишься…»
Слова Нигилана завели привычку являться, когда он меньше всего этого ждал.
— Я ничего не боюсь, — пробормотал он так тихо, что Дак'ир не услышал.
— Отпусти свою вину, брат, — сказал Дак'ир, печально качая головой. — Она тебя просто разрушит в конце концов.
Костяшки пальцев Тсу'гана хрустнули, и на мгновение Дак'ир подумал, что тот его ударит, но Тсу'ган в последнюю секунду обуздал свой гнев и сдержался.
— Мне не в чем себя винить. — Это прозвучало неискренне, как на взгляд Дак'ира, так и для ушей самого Тсу'гана. — Мы закончили? — прибавил тот после напряженной паузы.
— Я отправляюсь в шахты, — сказал Дак'ир, не зная, зачем он это говорит Тсу'гану. Возможно, затем, что там он может найти то, что каким-то образом связало их друг с другом.
Тсу'ган просто кивнул.
— Они хотят выстрелить из пушки, чтобы уничтожить черный камень, — догадался он.
Теперь пришла очередь Дак'иру кивнуть.
Больше говорить было не о чем, и Дак'ир, по-прежнему не понимая, зачем вообще пришел поговорить с Тсу'ганом, развернулся. Он уже подходил к трапу, когда услышал за спиной голос сержанта:
— Дак'ир…
Тсу'ган редко его так называл, обычно он использовал слово «игнеец». Дак'ир остановился и оглянулся. Лицо Тсу'гана было угрюмым.
— В зале, где мы обнаружили пушку, я нашел жженый металл и окалину.
Дак'ир знал, что это значит. Взгляд Тсу'гана сказал ему все, даже если бы он не понял важности его слов. Ибо Дак'ир тоже это чувствовал. За те несколько дней, что прошли с момента крушения, ощущение не исчезло. Оно лишь булькало под поверхностью, точно магматическая кровь планеты, готовясь выплеснуться и навеки изменить лик Скории.
— Во имя Вулкана! — произнес Дак'ир торжественно.
— Да, — ответил Тсу'ган и отвернулся, чтобы подобрать свой болтер.
Когда он снова глянул в сторону трапа, Дак'ира уже не было.
II
Старые враги
Жизненный опыт — это просто вереница событий, нанизанных друг за другом на паутину времени. Большинство проходят незамеченными, едва задевая переплетающиеся нити хронологии жизни, однако некоторые, по-настоящему важные, дергают так, что, кажется, вот-вот порвут нить, угрожая остальной цепочке. Такие вещи нередко можно почувствовать прежде, чем они произойдут: ощутить глубокую дрожь в позвоночнике, перемену в ветре, странное ощущение. Они предсказуемы, эти события, их наступление можно почувствовать.
Передвигаясь по темным полостям подземного мира Скории, Дак'ир чувствовал, что такое событие вот-вот настанет.
— Впереди чисто, — раздался из устройства связи голос Апиона. Полминуты спустя из мрака туннелей появился сам Саламандр, закончив предварительную разведку.
Их было семеро — боевое звено из пяти Астартес, Пириил и выбранный им проводник. Сам библиарий держался в тени, молчаливый и задумчивый; он простирал силу своих психических органов чувств, стараясь коснуться того, что могло таиться впереди в шахтах.
Сюда Саламандр привел мальчик Валин. Дак'ир сначала возражал, чтобы проводником стал такой юнец, но Пириил объяснил, что Валин знает туннели лучше, чем любой другой поселенец, и будет в гораздо большей безопасности под землей с ними, чем наверху против зеленокожей лавины.
Прошел уже почти час с тех пор, как они спустились в одну из выходных нор, оставленных хитиновыми рядом с железной крепостью, и нашли путь, ведущий к шахтам. Шли они медленно и осторожно. Дак'ир решил, что так будет благоразумнее.
Жженый металл и окалина.
