— Готовы ли вы к почетному шрамированию, мой повелитель? — спросил Цек.
Дак'ир кивнул, все еще не отойдя от сновидения. Он увидел, как Цек достает прут, раскаленный добела в жаровне, на которой босиком стоял Дак'ир. Астартес едва ли испытывал боль от объятых огнем углей. Все, что выдавало его, были капли пота на лысине и ониксово-черном теле, на котором не было ничего, кроме набедренной племенной повязки.
Ритуал был частью учения Прометеева Культа, которому упорно следовали все воины Саламандр.
Когда Цек приложил раскаленный прут к голой коже Дак'ира, он принял принесенную им боль. Его пламенные глаза, подобные самым горячим углям, выразили одобрение. Сначала Цек выжег три полосы, а затем разделил их кругом. Отметины добавились ко многим другим, сделанными им и другими жрецами-клеймовщиками на теле Дак'ира раньше, уже зажившим и зарубцевавшимся, явив тем самым живую историю многих битв Саламандр. Каждая из них означала выигранное сражение и поверженного противника. Каждый воин Саламандр должен был быть отмечен почетным шрамом до начала боя и после, знаменуя победу.
Отметки Дак'ира обвивали его ноги, руку, часть туловища и спины. Они были замысловатыми, и с добавлением каждого нового шрама становились все более детализированными. На лице же подобные отметки мог носить только ветеран множества кампаний, Саламандра с многовековой службой.
Цек склонил голову и отступил в тень. Обетный сервитор поплелся по его следу на выгнутых назад металлических конечностях, согнувшись под тяжестью сплавленной со спиной огромной жаровни. Астартес потянулся и погрузил обе руки в железную кальдеру, зачерпывая пепел из сожженного вещества, скопившегося на краях.
Дак'ир размазал белый пепел по лицу и груди, рисуя Прометеевы символы молота и наковальни. Это были одни из важнейших изображений в Прометеевых верованиях, которые, как полагали, придавали выносливость и силу.
— В груди моей пламя Вулканово бьется… — нараспев произнес он, делая длинный взмах рукой, чтобы вытянуть рукоять молота.
— … Которым сокрушу я врагов Императора, — завершил другой голос, позволяя Дак'иру накрыть верхушку рукояти ладонью, образовывая тем самым навершие молота, прежде чем показаться.
Брат Фугис вступил в свет жаровни, громко лязгая при движении. Он уже был облачен в зеленые силовые доспехи, но без шлема. Его кроваво- красные глаза ярко пылали в полумраке. Как и подобает космическому десантнику его должности, правое плечо Фугиса было окрашено в пепельно-белый цвет апотекариев, хотя на левом располагался символ ордена — рычащая пламенно-оранжевая голова саламандры на угольно-черном поле, — как у остальных боевых братьев третьей роты.
Тонколицый и пугающий, некоторые в роте предполагали, что Фугису скорее бы подошла более духовная специальность, нежели искусство исцеления. Но, оказываясь перед апотекарием, никто не осмеливался высказывать подобные «предположения» вслух из-за боязни возмездия.
Дак'ир отреагировал на внезапное появление апотекария менее чем приветливо.
— Что ты здесь делаешь, брат?
Фугис ответил не сразу. Вместо этого он провел биосчитывателем по телу Дак'ира.
— Капитан Кадай попросил навестить тебя. Анализы лучше проводить до того, как облачишься в доспехи.
Фугис замолчал, ожидая результаты биосканирования, его тонкое, как лезвие, лицо было натянуто подобно проводу.
— Руку, Астартес, — не глядя, добавил он, и указал на конечность Дак'ира.
Дак'ир протянул руку апотекарию, и тот, взяв ее за запястье, набрал в пробирку немного крови. После того, как она была вставлена в миниатюрную центрифугу, камера в его перчатке провела биохимический анализ.
— Всех моих братьев подвергли столь строгим проверкам? — сдерживая раздражение в голосе, спросил Дак'ир.
Фугис был явно удовлетворен результатами серологии, хотя тон его оставался сухим.
— Нет, только тебя.
— Если брат-капитан сомневается в моей силе воли, то ему следовало послать сюда капеллана Элизия.
Внезапно Фугис схватил челюсть Дак'ира в бронированный кулак и тщательно осмотрел его лицо.
— Как тебе наверняка известно, Элизий не на борту «Гнева Вулкана», поэтому проверить тебя послали меня.
Указательным пальцем другой руки Фугис оттянул черную кожу под левым глазом Дак'ира, заставив щеку окрасится в кроваво-красный цвет.
— Ты все еще испытываешь сомнамбулические видения во время боевых медитаций? — спросил он. Затем, явно удовлетворившись, он отпустил Дак'ира.
Брат-сержант почесал челюсть в том месте, где апотекарий сжал ее.
— Если ты имеешь в виду мои сны, тогда да. Это иногда происходит.
Апотекарий с непроницаемым лицом взглянул на приборную панель перчатки.
— Что тебе снится?
— Я снова мальчик, на Ноктюрне в пещерах Игнеи. Я вижу день, когда прошел испытания на Плато Синдара и стал Астартес, мое первое задание неофита…
