климата продемонстрировала интервалы чрезвычайно быстрого изменения температуры. Вновь открытые данные нарисовали гораздо более драматичную картину изменений климата: они показывали, что значительные изменения могли охватить всю Землю в течение десятилетия и даже меньше. И изменения не были бы ограничены высокими широтами севера или юга – их воздействие было глобальным. Такие стремительные изменения применительно к большой человеческой популяции и её существующим сельскохозяйственным потребностям привели бы к хаосу и вызвали бы, по крайней мере, частичное вымирание нашего вида.
Как это ни парадоксально, но возможно, что глобальное потепление вызовет быстрые изменения, включая резкое охлаждение Земли. В содержательной статье, опубликованной в
Кэлвин приводит аргументы в пользу того, что катастрофа может наступить при резком охлаждении Европы. В настоящее время климат Европы аномально тёплый для её широты. Тогда как большая часть густонаселённых районов Северной Америки лежит в широтах примерно между 30 ° с. ш. и 45° с. ш. большая часть населения Европы живёт примерно на десять градусов дальше к северу: Лондон и Париж – почти на 50° с. ш., Берлин на 52° с. ш., Копенгаген и Москва на 56° с. ш., а города Скандинавии на 60° с. ш. И всё же, несмотря на своё более северное местоположение, европейский субконтинент чрезвычайно производителен. Его сельскохозяйственное производство обеспечивает потребности вдвое большей человеческой популяции, чем в Северной Америке, на намного меньших площадях земли. Залогом большей части сельскохозяйственных успехов Европы является климат, который теплее, чем в ином случае могла бы обеспечить её широта. Тепло в Европу попадает из Гольфстрима, тропического течения, движущегося вдоль восточного побережья Северной Америки, которое затем совершает «прыжок» через Атлантику, чтобы донести массы тёплой воды к берегам европейского массива суши. Это обстоятельство поддерживает температуру в северной Европе примерно на 10° – 20° теплее, чем она была бы в ином случае.
Течение, приносящее тепло в Европу, не является единым, а состоит из нескольких потоков. Одна ветвь этого течения несёт тёплую воду в окрестности Исландии и Норвегии. В итоге эта вода остывает, и, когда так происходит, она уходит глубже в океан. Затем она возвращается в более южные широты, но уже в качестве холодного глубоководного, а не тёплого поверхностного течения, как она начинается. Когда она движется на юг, она также несёт с собой большее количество соли, поскольку солёная вода тяжелее, чем пресная, и имеет тенденцию опускаться глубже из-за своей большей плотности. Более тёплая опреснённая вода, таким образом, движется по поверхности и возвращается в глубину как более холодная и солёная вода. Как это ни парадоксально, работа этой системы прекратилась бы, если бы на поверхности моря к ней добавилось большее количество пресной воды. Таким образом, движение соли в данной системе является составляющей для поддержания постоянного поступления тёплой воды к побережью Северной Европы.
Сценарий, который может привести к прекращению тёплого течения в Северной Атлантике – это глобальное потепление. Если бы лёд из ледников, покрывающих остров Гренландию, начал таять более быстрыми темпами, чем происходит в настоящее время, это затопило бы пресной водой поверхность моря в прилегающих областях. Нормальный характер циркуляции воды при этом был бы нарушен, заставляя северную ветвь течения начать свой поворот на юг до того, как она достигнет Гренландии. Тепло, которое приносят эти течения, не достигло бы берегов Европы, и Европа резко остыла бы. Таким образом, налицо странный парадокс: глобальное потепление в итоге вызвало бы внезапное охлаждение климата в Европе.
Нарушение одного-единственного течения, на первый взгляд, не показалось бы поводом для внезапного глобального изменения климата. Однако Мировой океан – это ни что иное, как единый водоём, и движение тепла происходит по всему миру. Нарушение в любой системе течений обязательно вызывает изменения в других. Если бы Северо-Атлантическое течение прекратилось, то весь мир ощутил бы внезапное изменение климата. Европа испытала бы значительное похолодание, и кажется весьма вероятным, что её человеческое население принялось бы воевать за территории, необходимые для обеспечения пищей внезапно оказавшихся на грани голода миллионов людей. Можно прослыть паникёром и чрезмерно драматизирующим события, если говорить о «внезапно оказавшихся на грани голода миллионах людей», но важно помнить, что Европа в настоящее время населена 650 миллионами человек и в значительной степени самодостаточна в своём производстве продуктов питания. Почти одновременно с глобальным изменением течений эта способность к самодостаточности исчезла бы. Кэльвин описывает этот сценарий следующим образом:
Резкое падение урожаев заставило бы некоторые сильные страны попробовать занять своих соседей или отдалённые страны – лишь потому, что их армии, не получающие жалованья и страдающие от нехватки продовольствия, пошли бы мародёрствовать как дома, так и за границами. Лучше организованные страны попытались бы использовать свои армии прежде, чем они развалились бы полностью, чтобы захватить страны со значительными остатками ресурсов, вытесняя или моря голодом их жителей, если не используя современное оружие, чтобы добиться того же самого итога: устранения конкурентов за оставшееся продовольствие. Это стало бы международной проблемой – и могло бы привести к Третьей Мировой войне.
Кэльвин отмечает, что без течения, согревающего её, Европа обладала бы климатом, похожим на климат современной Канады, и, если бы в Европе была погода, как в Канаде, она смогла бы прокормить лишь одного из двадцати трёх своих жителей.
Что делает резкое глобальное похолодание особенно угрожающим – это то, что оно не является «отправной точкой» бедствия. Землю регулярно сотрясают бедствия вроде ураганов, торнадо и катастрофических землетрясений. Эти бедствия вызывают большие человеческие жертвы и обычно
