Осмотрела пол, потом дверь. Никаких запирающих приспособлений. Если бы Фарида захотела ее запереть, ей пришлось бы подставить под дверь что-то увесистое, но в комнате из увесистого была только двуспальная кровать. А чтобы ее сдвинуть, девушке понадобились бы помощники, тем более и отпустить она ее не смогла бы так незаметно. Как Наташе ни хотелось, но с Фариды вину пришлось снять. Но тогда что произошло? Наталья провела по ручке, по защелке, вдавила язычок и отпустила палец. Язычок без проблем выскочил. Она надавила еще раз, подержала и снова отпустила. Все было новым и отлично работало. Надо сказать Косте, чтоб посмотрел. И только сейчас она вспомнила о перебоях с водой, когда Наташа охотилась за соседским мальчишкой с бараньей лопаткой вместо оружия. Кран, возможно, тоже барахлит. Новое, да еще сделанное наспех (почему-то Наталья теперь в этом не сомневалась), вот и заедает.
Вроде бы успокоилась, но ненависть к Фариде стала чуть больше, чуть острее. И смягчить ее могло только чудо.
И оно случилось.
Кот был пушистый и походил на домашнего. Ни репейника, ни травинки в шерсти, будто Костя его взял с дивана городской квартиры.
— Ну как тебя зовут? — спросил Константин и потрепал кота за ушами. Зверек отозвался урчанием.
Костя опустил кота на пол и подошел к холодильнику. Молока у них точно не было, но колбаса или сосиски должны где-то лежать.
— Это кто тут у нас? — запричитала Фарида.
Костя обернулся. Сиделка подошла к коту и погладила.
— Как его зовут?
Костя пожал плечами.
— Не знаю, он еще не представился, — пошутил Кабанов и достал сосиску.
— А давай назовем его…
— Здесь я буду называть, — с неприкрытой агрессией произнесла Наташа и прошла к коту, покорно ожидающему вечернего кормления. — Макс, Максик.
Наташа взяла сосиску у Константина, подхватила кота с пола и прошла в гостиную.
— Похоже, он ей понравился, — сказал Костя Фариде, когда жена вышла.
— Я все слышу, — раздалось из гостиной.
Костя поднял указательный палец и прикоснулся к растянутым в улыбке губам. Фарида улыбнулась в ответ. Константин пошел в гостиную, хотел распаковать телевизор, чтобы посмотреть новости.
— Где ты его нашел? — спросила Наталья, когда Костя вошел в гостиную и взял в руки коробку с телевизором.
— Услышал, как в окно кабинета кто-то скребется, пошел проверить, а там вот это чудо.
— Действительно, чудо, — Наташа улыбнулась.
Константин тоже улыбнулся и выругал себя за то, что не сообразил раньше. Покупка какого-нибудь животного смогла бы «реанимировать» супругу еще раньше. Хотя не факт. Возможно, сейчас просто подходящее время. Уверенности в том, что появление кота в их доме даже месяц назад возымело бы точно такой же эффект, не было. Всему свое время.
— Телевизор здесь поставим? Или в спальню? — будто невзначай спросил Константин.
— Здесь, конечно. Еще не хватало, чтобы эта, когда мы на работе, у нас в спальне зависала.
Он прекрасно понимал, кого Наталья имела в виду, но ничего не возразил. Ни тогда, ни сейчас. С женщиной лучше не спорить, особенно если речь идет о другой женщине. Тут весь разговор на грани. Промолчишь — почему ты ничего не говоришь, то есть тебя все устраивает, заступишься — ах, ты еще и заступаешься за нее… Костя держал нейтралитет.
— Как скажешь, дорогая. Получу зарплату, можно будет и в спальню купить небольшую ЖК-панель.
— Что с тобой?
Костя не понял вопроса. Точнее, он подумал, что Наташу не устроили его размышления по поводу благоустройства. Он повернулся к жене, но ее больше беспокоил кот.
— Что с ним? — теперь вопрос адресовался Косте.
Кот напрягся, выгнул спину и стал похож на ехидну — длинная шерсть встала дыбом. Макс зашипел, иногда перемежевывая звуки парового генератора с ворчанием. Если раньше Константин и не задумывался, умеют ли рычать коты, теперь он убедился в этом. Кот смотрел на второй выход из гостиной, ведущий в холл.
— Ему что-то или кто-то не нравится, — все что мог сказать Костя.
— Но здесь, кроме нас, никого нет, — он очень боялся, что Наташа скажет именно это.
— Значит, ему не нравимся мы.
Слабое утешение. Он видел, что кот смотрит на дверной проем, в котором действительно никого не было. От этого становилось еще страшнее.
