— Я попрошу Хэдина осмотреть тебя и подлечить, если надо.
— Не надо, все в порядке. Я тоже уловила атмосферу. Люди ее чувствуют?
— Это своего рода магия. Возможно, вы можете чувствовать отголоски.
Мы вернулись в ложу, где никто не обратил на нас внимания. Почему? Ну, наверное, потому, что все были заняты бойней двух групп. Лишь Орния затуманенным взглядом скользнула по Королю Теней.
Я не знаю, как долго длились Игры. После внезапного и жесткого секса глаза закрывались сами собой. Наверное, я все же задремала. Потому что когда открыла глаза, то все уже заканчивалось. И в ложе вокруг шумели голоса. Обычные сплетни и обсуждение Игр. Ничего интересного. Я приподняла голову и поняла, что, оказывается, свернулась на подушке. Здорово! Прямо как собачка.
— Рори, — голос Дорана вывел меня из оцепенения, — иди с моей охраной, тебя проводят к лекарю. Все же лучше осмотреть. Я приду к тебе вечером.
Он еще на секс рассчитывает? Нет уж, спасибо. Я теперь неделю не смогу на голого мужчину смотреть.
Я оглянулась, следуя за одним из телохранителей. И успела заметить, как Орния встает с кресла и неторопливо направляется к Дорану. А потом ткань скрыла от моего взгляда ложу.
— Пошли быстрее, — поторопил телохранитель. — У лекаря и без тебя забот хватает.
Это да. Хэдину надо набрать кучу пробирок с кровью. Причем так, чтобы это не бросалось в глаза.
— А на Играх не бывает погибших?
На ответ я не особо рассчитывала, но телохранитель, видимо, был не прочь поболтать.
— Очень редко. И если вмешивается Король по праву Судьи Альвехайма.
— Оу, — озадачилась я. — А зачем он вмешивается?
— Если чувствует, что за преступление мало отплатить лишь кровью и унижением.
— Он убивает сам?
— Зачем сам? — ухмыльнулся собеседник, — Отдает Теням Охоты на потеху. То еще зрелище, скажу. Так, давай сюда.
Хэдин и Джиоллэйдх нашлись в просторном помещении с кучей каменных лежанок. Они плавно перемещались между пострадавшими на Играх, негромко с ними разговаривали, лечили. На моих глазах затягивались жуткие и несовместимые с жизнью раны. Мужчины и женщины, все красивые и почти каждый с каким-нибудь уродством. Начиная от безобидной третьей груди и заканчивая отсутствием затылка. Надо спросить у Хэдина, всегда ли у них такое было.
Еще и радиация эта… нехорошо мне было на душе. Муторно.
Хэдин заметил меня, кивнул Джиоллэйдху, а сам склонился над девушкой, у которой обе руки держались буквально на нитках сухожилий.
Вот зверье все-таки.
Как такое может нравиться? Задала сама себе вопрос и тут же вспомнила ощущения при взгляде на Арену. Мой внутренний зверь явно тогда оживился.
И этот секс… безумный и животный.
Что со мной?
Этот же ответ я задала и подошедшему Джиоллэйдху. Тот просканировал меня и пожал плечами:
— Аврора, не вижу проблем с твоим здоровьем. Легкая натертость при сексе сама пройдет. Хотя, ладно, давай залечу.
Он прижал руку куда-то в районе живота, при этом пристально глядя мне в глаза своими, яркими и зелеными. Практически сияющими от внутренней силы фейри. Мне даже показалось, что его рыжие волосы развеваются от невидимого ветра.
Ага, а пальцы уже нагло поглаживают мой живот, спускаясь все ниже.
— Не надо, — попросила, отступая на шаг. И так из одежды одни лишь цепочки, а тут еще и облапать пытаются.
— Жаль, — тихо проговорил рыжий, но руку убрал и выпрямился. — Ты здорова, Аврора, даже… слишком.
— Это как?
Джиоллэйдх пожал плечами, мол, сама догадайся, потом проговорил:
— Тебе лучше отсюда уйти. Тут не самое красивое зрелище для человека, верно?
— Ты просто наши японские хорроры не смотрел.
— Кого?
Я вздохнула и постаралась объяснить:
— Людям показывают фильмы… ты знаешь, что это?
Джиоллэйдх молча покачал головой. Отлично, теперь у нас ликбез по кинематографу.
— Это движущиеся картинки. Разные истории. Люди играют роли, их запечатлевают на специальной аппаратуре, а потом показывают другим людям.
