были Державин и Дмитриев.
88
В списке опечаток, приложенных к седьмому тому сочинений Хвостова, указана правильная дата: 1799.
89
Не могу пока сказать, что означает дата, указанная в названии этой оды при первой публикации. В анналах павловского царствования 5 декабря 1796 года – день торжественного перезахоронения императрицы Екатерины и императора Петра III в Петропавловском соборе. Колесница с гробом государыни следовала впереди, за нею двигалась колесница с гробом императора, за которым шли их величества и их высочества, причем «[в] лице у императора заметно было больше гнева, нежели печали; он на всех глядел свысока» [Шильдер: 294]. Символизм этого акта был очевиден всем: хоронили екатерининскую эпоху. В тот же день Павел принял освобожденного из крепости Н.И. Новикова. На следующий день пал фаворит Екатерины князь Зубов. Хвостов, слава Богу, государевых милостей не лишился. 7 декабря Павел крестил его сына. Но вот что странно. В примечании к стихотворению «Гимн Богу», впервые включенному в собрание сочинений только в 1833 году, Хвостов указал, что оно было сочинено 10 ноября 1796 года [VII, 245]. И почему?
90
Дело было так. Архиепископ Амвросий, снискавший особое расположение императора Павла, «получил от государя в высшей степени важное повеление – избрать вместе с другими членами св. Синода, достойного кандидата для замещения освободившейся вакансии обер-прокурора и представить его на высочайшее утверждение». Прежний обер-прокурор находился в затяжном конфликте с членами Синода, и нужен был человек миролюбивый и ответственный. «5 июня, – писал архиепископ Амвросий в своем предложении св. Синоду, – государь император указать мне соизволил, чтобы вместе с св. Синодом избрать на место обер-прокурора, по мнению моему и общему, человека способного и достойного заступить и исполнять данную должность и представить избранного Его Величеству на утверждение». Святейший Синод представил вместо одного «трех желательных кандидатов» (Хвостов, Вейдемейер и Матвей Бороздин), из которых первый, Д.И. Хвостов, был утвержден в должности императорским указом [Благовидов: 317–318].
91
«По объявлении мне 13 июня 1799 года Высочайшей воли о бытии обер-прокурором, – писал Хвостов по поводу своего назначения, – я того же числа вступил в отправление должности» [Благовидов: 318].
92
Отец Дмитрий (Долгушин), к которому я обратился за консультацией, написал мне, что, скорее всего, «имеется в виду “Исповедь”, первые пять глав которой и по приему (цепь риторических вопросов), и по содержанию (прославление всемогущества Творца) совпадают с одой Хвостова». Возможно также, что Хвостов пользовался и другими сочинениями Августина или сочинениями, приписывавшимися тогда Августину, вроде книги «Блаженнаго Августина Зеркало, Из всего священнаго писания, то есть: из обоих Божественных ветхаго и новаго Заветов составленное, Содержащее в себе как приказания, так и запрещения Божия к поправлению жития человеческаго служащия, дабы оныя всяк читая мог самаго себя как бы в Зеркале видеть и познать, повинуется ли он Богу или нет» (СПб., печатано у Шнора, 1787). Переводчик книги «Орловскаго духовнаго училища Риторики бывший учитель Иван Тодорский» посвятил свой перевод, «во свидетельство чувствительной благодарности и почитания», «Великому господину преосвященнейшему Амвросию архиепископу казанскому и свияжскому, и Московской Святейшаго Правительствующаго Синода канторы члену, милостивому благотворителю и учености распространителю». Архиепископ Амвросий был, судя по всему, большим почитателем святого Августина.
93
О теологическом контексте ломоносовских од смотрите: [Лотман 1983]; [Левитт].
94
Вот, например, из притчи о кроте: «Мне нужен рот / – На что глаза? – без них я крот» [Хвостов 1802: 216].
95
Как там у Хвостова: «Я Бог – я малая вселенна»?
96
Бедный Хвостов, получается, не только не совладал с Пегасом, но и сам превратился в лошадь или, что еще хуже, в продукт жизнедеятельности последней (вспомним: «Пегас под бременем лирических творцов // С надсады упустил, и вылился Хохлов»).
97
Миролюбивый Хвостов, конечно же, простил автора «Фелицы»: «…кто может сердиться на Державина? У сего знаменитого современника часто погрешала голова, а не сердце» [Сухомлинов: 525].
98
Одному моему другу так понравилась эта история, что он ее стал рассказывать в компаниях как приключившуюся с ним. Почему бы и нет? Она действительно могла бы случиться с любым молодым исследователем, вышедшим подышать воздухом в перерыве конференции. И все же именно я, а не мой приятель оказался тогда на крылечке с великим ученым. Старый друг, смирись с судьбой!
99
