брата, любил издеваться над беззащитными людьми и невиновными. При помощи этого справлялся со своей неуверенностью в себе или удовлетворял свою потребность в жестокости.
Еще маленькой девочкой, держа на руках новорожденного брата Петира, Эйрин полюбила его с первого взгляда. Она держала на руках и его мертвое тело. Сестра всегда помнила брата, которого обожала. Что-то в ней треснуло, когда она наблюдала за бывшим Главным Инквизитором Таллинора, теперь просто каким-то беглецом в Кипресе, расхаживавшим словно павлин… Только этот был в черных одеждах, значит, больше напоминал ворону. Он выглядел зловеще мрачным, хитрым и злым. Гот нес смерть.
Но Эйрин не станет унижаться перед ним или раболепствовать. Она ничего не скажет про местонахождение Януса, Локки и женщин, которых они защищали. Она сделает это для всех них, даже если ей придется лишиться жизни. А если такое случится, она надеялась, что Торкин Гинт, единственный мужчина, которого она когда-либо любила просто так, найдет способ отомстить этому убийце.
— Делай, что хочешь, Прокаженный. Ни моим девушкам, ни мне нечего тебе сказать, — рявкнула она и почувствовала силу от собственной смелости.
— Повесьте ее вон на том дереве, — приказал он и показал на нужное. — За ноги.
Эйрин почувствовала, как к голове прилила кровь. Она больше не смущалась наготы, ее больше беспокоила боль, которую принесет ей Прокаженный. Сколько будет той боли? Унижения мадам не чувствовала. Ничто теперь не заставит ее сообщить ему сведения, которые ему требовались.
Мадам почувствовала солнечное тепло, которое коснулось ее тела, когда первый намек на лето пришел в северную землю.
В ту последнюю восхитительную ночь беззаботной любви и дружбы с Тором, он рассказал ей, как учил Элиссу не бояться и бежать от страха. Нужно позволить сознанию отделиться от тела и скрыться в безопасном месте, именуемом Зелень. Эйрин на самом деле не поняла этого в то время, но теперь до нее дошло значение слов любовника. Угроза грядущей боли помогла ей увидеть то, что имел в виду Гинт, когда говорил об отделении сознания от страха и боли. Требовалось сделать это теперь. Мадам не знала, как, но понимала: она должна отделить душу от пугающего настоящего, и тогда от того, что будет делать с ней Прокаженный, можно выжить. Может, он собирается избить ее кнутом или даже обжигать ее тело? Она слышала о такой пытке для добывания сведений.
Теперь у нее кружилась голова, но Эйрин попыталась представить что-то, что уведет ее из настоящего, позволит ей сбежать, что и требовалось, чтобы выдержать пытку. Она почувствовала облегчение, когда у нее в сознании вместо лица Тора возникло лицо Квиста. Тор не принадлежал ей, она любила его, но он сам никогда не будет любить ее так, как ей бы хотелось. Его сердце отдано другой.
Поэтому Эйрин с большой нежностью представляла уродливое, покрытое шрамами лицо пирата, и услышала тот особый мягкий голос, которым он разговаривал с ней одной. Когда Янус улыбался, то делал это не только губами, но и единственным глазом, который тут же начинал светиться. Эйрин представила, что он улыбается ей теперь.
Прокаженный что-то говорил, но Эйрин игнорировала его присутствие. Она не слышала его, потому что заставляла себя слушать Януса и его теплые слова. Муж говорил, что на какое-то время увезет ее отсюда, они покинут север и поплывут на красивые острова, которые, как он знал, располагались к западу от материка. Там чистейший белый песок, который кажется шелковым под голыми ногами, а вода такая теплая и прозрачная, что в ней видны рыбы. Там устрицы дают поразительно большие и красивые жемчужины кремового цвета, и Эйрин видела, как Янус нанизывает их на нитку и надевает ей на шею.
Эйрин теперь слышала, как волны океана ударяются о берег, крики чаек над головой… И все это время тихий голос Януса Квиста что-то нежно шептал жене.
В сознании мелькнул блеск клинка, но Эйрин держалась за свое видение, ей удалось сделать его реальностью. Значит, Гот решил ее порезать. Не самая оригинальная пытка, но пусть будет так. Он будет резать ей тело, но ничего не может сделать с душой, потому что ее душа плавала теперь вместе с дельфинами. Янус смеялся где-то вдалеке. Женщина держалась за дельфиньи плавники и неслась по кристально чистой воде.
Видение замерло на мгновение, и она услышала слова Гота:
— Враги Кипреса должны умереть.
Она правильно расслышала? Значит, он собирается ее убить? Как странно, что она не рассматривала смерть, как возможность. Эйрин думала только о пытке. Казалось, Прокаженному больше не требуются ее слова. Она его оскорбила — «подлая, гнусная шлюха», как он ее называл. Это мадам услышала.
Значит, она должна умереть, чтобы дать Локки шанс выжить и защитить Януса и королеву, которую он взялся провожать. Глубоко внутри Эйрин знала, что Прокаженный, скорее всего, никогда не оставил бы ее в живых, даже если бы она и предоставила сведения, которые ему требовались. Женщина вздохнула, понимая, что теперь ее зовет смерть, причем гораздо раньше, чем она предполагала.
У нее в сознании шептал Янус.
«Они зовут тебя, моя любовь, — он показал на дельфинов. — Они хотят, чтобы ты ехала по волнам вместе с ними. Ты всегда будешь в безопасности среди них».
Если Эйрин и почувствовала глубокий смертельный разрез, который изуродовал ее плоский живот, то ничего не показала. Лишь ее тело отреагировало, выплеснув наружу скользкое содержимое. Она не осознавала, что Гот решил ускорить процесс, наслаждаясь возможностью выпотрошить ее живот. Инквизитор вывалил все ее внутренности наружу.
Солдаты отвернулись, их рвало. Девушки больше не кричали, а рухнули в пыль, бледные и лишившиеся сознания от ужаса. Иные обнимали друг друга и отворачивались, не желая быть свидетелями действий Прокаженного. А он отчаянно хотел видеть вокруг себя глазеющую толпу.
Гот закончил мерзкую работу, наслаждаясь горячей кровью на пальцах. Казалось, от них даже шел пар. Инквизитор любил смерть, которую они несли. Он посмотрел на небо, на кружащих над головой черных ворон, которые позднее устроят тут пир.
Инквизитор улыбнулся при мысли об этом. Он понял, что именно появление ворон, вероятно, испугало небольшую стайку вьюрков, которые разлетелись.
Он получил огромное удовольствие от казни. Ему всегда хотелось убить кого-то именно так, и он часто задумывался, сколько времени потребуется телу, чтобы умереть после того, как он его выпотрошит. По его прикидкам, симпатичной жене Квиста, которая, к сожалению, даже не застонала, предоставляя ему желанное удовольствие, осталось несколько мгновений.
Эйрин почувствовала сонливость.
Янус шептал, что ей следует отдохнуть с друзьями, и она улыбнулась ему. Дельфины уносили ее все глубже, теперь она чувствовала, как водоросли касаются ее лица. Касание напоминало веревки, но спины животных казались теплыми при прикосновении. Да, она устала. Это — правда.
«Я ему ничего не сказала, Ян», — прошептала она мужу, и его лицо потускнело и исчезло, когда ее захватила смерть.
К счастью, Эйрин умерла быстро в то ясное утро. Ее друзья потом скажут, что заметили даже тень улыбки на ее красивом лице. Это была немного кривая улыбка, искаженная из-за того, что ее лицо с одной стороны было разбито…
Готу не потребовалось сильно бить одну из самых молодых девушек, которая, как он обратил внимание, пережила нервный срыв после убийства мадам. Оказалось, что это не проститутка, а простая служанка, которая каждое утро готовила завтрак и убирала таверну после вечерних гулянок.
Взгляд Инквизитора выхватил именно ее, потому что она показалась ему наиболее вероятной кандидатурой на сообщение сведений. Гот оказался прав.
Как только он обратил внимание на девушку, она стала сильно дрожать.
— Я хочу поговорить с тобой, — заявил он и показал пальцем на дрожащую служанку. — Солдаты, набейте сумки провизией, которую найдете в таверне, а затем садитесь на лошадей. Мы вскоре уезжаем.
Гот подозвал к себе самого старшего солдата, который тут же подошел.
— Оставь здесь двух человек охранять тело жены Квиста. Оно должно висеть, как сейчас. Пусть им в полной мере насладятся вороны и другие любители падали. — Инквизитор увидел, как солдат скорчил гримасу. — И пусть вон ту девушку подведут к хозяйке.
Служанку подтащили к трупу Эйрин, который уже стал привлекать внимание мух. Девушка истошно
