Государство таврисков Нoрик (лат. Noricum) между верхним течением Дуная и Дравы существовало с IV по I век до н. э., а затем, после завоевания Норика римлянами, здесь была с конца I в. до н. э. по 420 г. н. э. одноименная римская провинция. В древнеримских источниках IV в. до н. э. нориками называются не только тавриски, но еще иллирийцы и кельты, с которыми тавро-венеды составили племенной союз.
Уровень развития Норика был достаточно высок. Здесь употреблялась своя оригинальная письменность и чеканилась собственная золотая и серебряная монета. Поскольку языки венедов и иллирийцев были близки, в Норике использовалось венетское и иллирийское алфавитное письмо, а также письмо на основе латиницы. Столицей царства была Норея (современный австрийский Клагенфурт). После завоевания Норика римлянами столицей провинции стал сначала город Вирун, а потом Виндобона (современная Вена). Название это – Винд-о-бона – переводится просто – «венеды и бойи», то есть город венедов и бойев, тамошних кельтов, от которых пошло название Богемия.
В качестве провинции Норик просуществовал вплоть до распада Западной Римской империи. Затем он был захвачен при вторжении с севера германскими племенами герулов, алеманов и тюрингов. В 408 г. н. э. территория Норика завоевана Аларихом I, в конце V века – ругами, которых многие считают балтийскими славянами, и остготами. В результате этих нашествий иллирийцы и кельты полностью покинули Норик. Тавриски-венеды, уже под именем славян, держались еще столетие, прежде чем «сесть по Дунаю», как указано в ПВЛ.
Судя по опубликованному в Интернете глоссарию д-ра Штифтера, до 1977 года из памятников письменности нориков в распоряжении ученых- лингвистов имелись лишь названия и краткие надписи рунами и латиницей. Скажем, более ранние рунические памятники письменности венедов, найденные на Балканах и в Северной Италии, богаче. И вот – в Графенштайне обнаружена довольно длинная, в 7 строк, хотя и фрагментарная норикская надпись латиницей II в. н. э. (см. илл. 13):
В открытых и закрытых квадратных скобках указаны возможные не сохранившееся (стершиеся) места. Наиболее распространенное толкование Графенштайнской надписи австрийскими исследователями таково: Moge, возможно, является личным именем или его сокращением, Ре- (Р-іі) lav – латинским сокращением, обозначающим вес, ne sadiies – глагольной формой, вероятно, означающей «ты не установишь», ollo so, вероятно, «это количество», и Lugni (Lugnu) — ещё одно личное имя. Таким образом, текст может, по мнению венских лингвистов, передавать некоторую коммерческую операцию.
А вот Д. Штифтер считает moge и lugnu si не личными именами, а кельтскими словами, — правда, не пишет, что они означают.
Тут сразу обращает на себя вот что: ne sadiies – явно славянская глагольная форма, пусть и в значении «ты не установишь», а толковать надпись пытаются с помощью латыни или кельтского языка. А, скажем, как быть со словом ona? Или с отрицательной частицей ne? И почему Moge – имя, а не такая же славянская глагольная форма, как ne sadiies? Например, Матей Бор, переводя венетские (балканские и атестинские) рунические надписи на современный словенский язык, однозначно толковал это нередко встречающееся moge (moze) как «може». Мы же имеем здесь не просто Moge, а Moge es… («може ес[ть]») на горловине керамического горшка, предназначенного для хранения жидкой или твердой пищи. Так не логичнее ли предположить, что получателя письма ждал обед, а не «коммерческая операция»? Кстати, древнейшая русская (середина X в.) Гнездовская надпись из Смоленской области тоже выполнена перпендикулярно горловине глиняного сосуда и говорит о его содержимом (по одной версии, это «гороушна», т. е. «горчица», а по другой – «гороуща» – «горящее», «горючее»).
Во второй строчке Графенштайнской надписи вслед за «es…» следует Ре- (две вертикальные короткие палочки в данной письменной традиции означают «е»), и естественно предположить, что это «пей»: «Може ес[ть], пе[й] …». После Ре у нас явно сколота буква или знак (см. фото оригинала), поскольку надпись, скорее всего, процарапана не на сырой заготовке, а уже, как и Гнездовская надпись, на обожженном сосуде. Получается —…lav, — почти что английская «любовь». Дальше еще загадочней: «?ех» (…lav ?ex…) Слова, и впрямь, какие-то не славянские. Но, написав «славянские», я подумал: а не сокращенная ли это «слава» – [s]lav[a]? А что же тогда такое «?ех»! Какого «экса» прикажете славить? Не «экса», ответил я сам себе, а «рэкса» (rex), царя! Ведь у нориков были цари, которых они именовали на римский лад
