Убежденный поборник созыва Учредительного собрания, изначально не принявший Октябрьскую революцию, Борис Сыромятников хотя и не эмигрировал, но долгое время не мог вполне адаптироваться к советской действительности. Работал в различных образовательных учреждениях Москвы, Иваново-Вознесенска и Казани, писал статьи для «Энциклопедического словаря Гранат», в первой половине 1930?х годов несколько лет заведовал библиотекой Центрального научно-исследовательского текстильного института[51]. Наконец, приказом по Институту права АН СССР от 21 июля 1938 года Борис Иванович был назначен на должность старшего научного сотрудника Института (по совместительству), а приказом от 28 мая 1939-го – принят на полную ставку[52].
Список трудов Сыромятникова[53] производит неоднозначное впечатление. Наряду со вполне объяснимыми паузами в публикациях (каковые пришлись на 1918–1924 и 1931–1937 годы), в списке явственно преобладают популярные, обзорные и справочные статьи по истории России (преимущественно XIX века), а также рецензии. Наиболее значительной историко-правовой работой Бориса Ивановича, опубликованной до 1940 года, следует признать вышедшую в 1915 году фундаментальную (и незаслуженно ныне забытую) статью «Очерк суда в древней и новой России»[54]. В любом случае очевидно, что Б. И. Сыромятников являлся разносторонне подготовленным историком права, способным оценить значимость трудов Николая Воскресенского по истории законотворческого процесса в России петровского времени.
Но дело было не только в широте историко-правового кругозора Сыромятникова. Его весьма позитивное отношение к Воскресенскому сформировалось, как представляется, под влиянием преимущественно двух обстоятельств. Во-первых, в конце 1930?х годов Борис Сыромятников углубленно занялся историей государства и права России первой четверти XVIII века, запланировав в 1938 году написать для Института права монографию «Государственные реформы Петра I»[55]. Во-вторых, не вызывает сомнений, что, подобно Николаю Воскресенскому, Борис Иванович испытывал отчетливо пиететное отношение к фигуре первого российского императора.
Поскольку история государственного аппарата на протяжении многих лет находилась на периферии научных интересов Сыромятникова, не приходится удивляться, что его исходный замысел касательно исследования Петровской эпохи претерпел существенную трансформацию. Вместо «Государственных реформ Петра I» он подготовил монографию «“Регулярное” государство Петра Первого и его идеология»[56], опубликованную в 1943 году. В этом-то труде Борис Сыромятников назвал первого российского императора «действительно великим историческим деятелем и исключительного масштаба государственным человеком начала XVIII в.», «совершенно исключительной личностью», «великим Преобразователем», дойдя до совсем уж смелого утверждения, что Петр стяжал именование «“Великого” не только у своих современников, но и у основоположников [!] марксизма- ленинизма»[57].
Учитывая все эти обстоятельства, следует констатировать, что, познакомившись с Воскресенским, Сыромятников обрел в его лице долгожданного единомышленника в восприятии личности и деятельности Петра I. Как выразился в январе 1941 года сам Борис Иванович, с Николаем Воскресенским «мы так неожиданно встретились не только нашими научными интересами, но и нашими научными выводами»[58].
В итоге Борис Сыромятников не только сумел надлежаще оценить масштаб изысканий, осуществленных Воскресенским. Он еще и оказался первым, кто действенно поддержал Николая Алексеевича с организационной стороны, решительно способствуя продвижению его исследовательских и археографических проектов. Несомненно, по инициативе Бориса Ивановича 31 июля 1940 года в Институте права состоялось выступление Воскресенского на тему «Военная реформа Петра Великого и ее влияние на гражданский порядок»[59]. В следующий раз Николай Воскресенский выступил в Институте 10 января 1941 года с докладом «Приемы правотворчества Петра I»[60].
Однако несравненно более важным явилось благоприятное разрешение вопроса о публикации подготовленного Николаем Алексеевичем трехтомника «Законодательных актов Петра Великого». Благодаря усилиям Сыромятникова в 1940 году Институт права утвердил к печати первый и второй тома («Акты о высших государственных установлениях» и «Акты об общественных классах»). Первый том был включен в издательский план Института на 1940 год[61], второй – на 1941-й[62]. Борис Сыромятников выступил ответственным редактором этого издания, а также подготовил пространную вступительную статью к первому тому[63].
Не ограничившись этим, Борис Иванович поместил в ноябрьском номере журнала «Советское государство и право» за 1940 год развернутую (и глубоко позитивную по тональности) рецензию на еще не вышедший в свет первый том[64]. Не исключено, что Сыромятников посодействовал возникновению интереса к трудам Воскресенского и в Институте истории АН СССР. Из собственноручного письма заместителя директора Института истории, А. М. Панкратовой, Николаю Воскресенскому от 15 июля 1940 года явствует, что незадолго до того состоялась встреча Николая Алексеевича с руководителями Института, после чего было принято решение включить «один том Вашей документации» в издательский план на 1941 год[65].
Со своей стороны, Воскресенский высоко оценил поддержку, оказанную ему Сыромятниковым. В частности, в последних строках «Археографического введения» к первому тому «Законодательных актов Петра Великого» он наименовал Бориса Ивановича «истинным избранником науки», выразив ему «сердечную признательность и благоговейное уважение»[66].
Таковым образом в 1940 году траектория судьбы привела Николая Воскресенского в тесное соприкосновение с Институтом права АН СССР. Возникший в марте 1925 года как Институт советского строительства при Коммунистической академии, Институт права (получивший это наименование в марте 1938 года) являлся тогда крупнейшим научным учреждением Союза ССР в области юриспруденции. В 1940 году в Институте числилось сорок пять научных сотрудников,
