врид консультанта Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики Генерального штаба Гавриил Яковлевич Кутырев, являющиеся представителями выпуска 1917 года, действительно командированы в Особый отдел при Всероссийской чрезвычайной комиссии для ознакомления с делом Генерального штаба Г. И. Теодори.
Означенные представители правомочны задавать вопросы Г. И. Теодори и т. Кедрову по существу дела Теодори с целью полного выяснения существа дела, а не контроля или следствия, почему просится оказать полное содействие для получения всех данных дела и о вызове Г. И. Теодори для получения сведений представителями в присутствии заведывающего Особым отделом т. Кедрова.
Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики Генерального штаба
М. П. Начальник Полевого штаба Революционного военного совета Республики Генерального штаба
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 227. Заверенная машинописная копия с автографом секретаря черными чернилами.
Доклад «коллегии» ускоренного выпуска Николаевской военной академии главнокомандующему всеми вооруженными силами
Республики И. И. Вацетису, председателю Революционного военного трибунала Республики К. Х. Данишевскому, начальнику Полевого штаба РВСР Ф. В. Костяеву о приеме у председателя Особого отдела ВЧК М. С. Кедрова
№ 126, г. Москва
СИЛАМИ РЕСПУБЛИКИ, ПРЕДСЕДАТЕЛЮ
РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА
РЕСПУБЛИКИ, НАЧАЛЬНИКУ ПОЛЕВОГО ШТАБА
РЕСПУБЛИКИ
По приезде в Москву 23/IV, мы справились по телефону у т. КЕДРОВА о времени приема нас. Тов. КЕДРОВ просил прибыть к нему 24/IV к 10.30, в каковой срок мы и прибыли. Тов. КЕДРОВ встретил нас после приветствия словами, что им получена телеграмма из Серпухова от С. И. АРАЛОВА, по существу которой он предварительно должен заявить, что всего дела он показать не может, что некоторые детали может знать только т. Ленин и что личных вопросов ТЕОДОРИ он ни в коем случае допустить не может и считает возможным дать нам лишь выдержки из дела обвинения и отвечать самому на задаваемые нами вопросы. Здесь же присутствовал следователь по делу Генштаба Г. И. ТЕОДОРИ т. ФЕЛЬДМАН. В ответ на слова т. Кедрова мы предъявили данный нам мандат, после прочтения которого он подтвердил вышесказанное.
Считая с момента отказа в выполнении т. КЕДРОВЫМ пунктов предъявленного нами мандата нашу официальную миссию законченной, т. к. несоблюдение пунктов мандата не давало нам возможность с полной ясностью установить существо дела, ибо документальных данных обвинения нам не было предъявлено, а были лишь выдержки свидетельских показаний, кои в большинстве случаев нуждаются в личном освещении той и другой стороны, прежде чем считать их за конкретное, наравне с документальным обвинением, — мы перешли на частную беседу.
Из дальнейшей частной беседы выяснилось: на наше заявление о том, что ТЕОДОРИ предъявлено будто бы обвинение в бегстве его в Латвию, т. КЕДРОВЫМ было заявлено, что такого обвинения ему не предъявлялось и что Теодори обвиняется:
1) В причастности к шпионажу (интимная связь его со шпионкой ТРОИЦКОЙ, прием через нее ряда лиц на службу в Оперод, двойственность его отношений к ней); 2) в причастности к объединенной офицерской белогвардейской организации (установлены его сношения с руководителями организации).
На наше возражение, что причастность к шпионажу вряд ли могут доказывать такие данные, и притом обоснованные исключительно на немногих свидетельских показаниях, как а) интимные отношения с женщиной, которая, по слухам, путалась с каждым встречным и нередко бывала у ответственных партийных работников; б) прием через нее ряда лиц на службу в Оперод, из коих, между прочим, был указан всего лишь один — какой-то ПОПОВ, а второе лицо — какой-то БОДЕ, который даже не был принят, не может служить конкретным обвинением, т. к. лица принимались с ведома бюро фракции, при согласии заведывающего [Оперативным] отделом т. АРАЛОВА. К тому же в отдел принимались люди по рекомендациям и видных политических работников, впоследствии оказавшиеся вредными. Так что вряд ли от Теодори, при таких трудных условиях работы и сложной обстановке того времени, можно было требовать дара Провидения в отношении каждого лица в той массе служащих, заполнявшей Оперод; в) двойственность отношений к ТРОИЦКОЙ, выразившаяся, по словам т. КЕДРОВА, в том, что он, с одной стороны, всех уверял в невозможности из-за отвращения близких отношений с ней, а с другой стороны, позволял себе обнимать ее, вряд ли может подводиться под улику в причастности к шпионажу — скорее, это (если этот случай имел место)
