– Но с чего она вдруг обо мне вспомнила?
– Хочет тебя кое о чем просить.
– Она получит все, о чем просит, – хоть полцарства. А что, собственно… – Он умолк, и по его лицу пробежала тревожная тень. – Только не говори, что она просит меня вручать призы в местной школе, как некогда Гасси.
Он имел в виду нашего общего друга, Гасси Финк-Ноттла, на которого престарелая родственница возложила прошлым летом эту почетную миссию, а он назюзюкался в хлам и выставил себя во всей красе, подняв планку ораторского искусства на высоту, недостижимую для завистливых потомков.
– Нет, ничего похожего. Призы в этом году будет вручать Обри Апджон.
– Слава Богу, прямо гора с плеч. Кстати, как он? Ты с ним уже виделся?
– Да, мы встречались. Я облил его чаем.
– И правильно сделал.
– Он отрастил усы.
– Это утешает. По крайней мере не придется смотреть на отвратительное голое пространство над его верхней губой. Помнишь, как мы все умирали со страху, когда он начинал подергивать верхней губой? Интересно, что он запоет, когда ему придется иметь дело не с одним бывшим учеником, а сразу с двумя, причем именно с теми, кто являлся ему в ночных кошмарах на протяжении последних пятнадцати лет. Я готов в бой хоть сейчас, скажи только слово.
– Его сейчас здесь нет.
– Ты же сказал, он в Бринкли.
– Правильно, он был здесь и снова будет, но сейчас он уехал в Лондон.
– Но кто-то же здесь остался?
– Конечно. Филлис Миллс…
– Милая барышня.
– …и миссис Хомер Артроуз из Нью-Йорка, штат Нью-Йорк, с сыном Уилбертом. И в этой связи я хочу рассказать, о чем тебя просит тетя Далия.
Я просветил его насчет проблемы Уилберт – Филлис и той роли, которую ему предстоит сыграть, и с облегчением отметил, что он, кажется, не собирается воспользоваться правом вето. Он внимательно выслушал мой рассказ и сказал, что будет рад сделать все, что в его силах. Совсем незначительная услуга для человека, столь глубоко уважающего тетю Далию; с тех самых пор, как она с таким гостеприимством принимала его в своем доме два года назад, он только и думал, чем бы ей отплатить.
– Можешь рассчитывать на меня, Берти, – сказал он. – Мы не допустим, чтобы Филлис связала свою судьбу с человеком, который на поверку может оказаться законченным шизиком. Я буду находиться рядом с Артроузом денно и нощно, буду следить за каждым его шагом. Всякий раз, когда он заманит несчастную девушку на Тенистую поляну, я уже буду там, притаюсь за лютиком или ромашкой, неожиданно выскочу из засады и прерву матч, как только увижу, что он готов перейти к телячьим нежностям. А теперь покажи мне, пожалуйста, мою комнату, чтобы я успел принять ванну, переодеться и предстать бодрым и свежим на сегодняшнем ужине. Скажи, Анатоль по-прежнему готовит биточки из телятины с рисом в кляре по-тулузски?
– И сильфиды с раками под взбитыми сливками.
– Никто не может с ним сравниться, – сказал Селедка, облизнувшись, как волк, заметивший на опушке леса русского мужика. – Нет ему равных…
Глава 10
Поскольку я понятия не имел, какие комнаты в доме свободны и где можно разместить Селедку, пришлось вызвать папашу Глоссопа. Я нажал кнопку звонка, он тотчас же явился и, едва войдя в комнату, бросил на меня заговорщический взгляд – так секретарь тайного общества глядит на приятеля, фамилию которого недавно обнаружил в членских списках.
– Это мистер Сельдинг, Макпалтус, – сказал я, в свою очередь бросая на него заговорщический взгляд, потому что привык отвечать любезностью на любезность. – Приехал посетить наши палестины.
Он поклонился в пояс, хотя определить, где именно у него пояс, не так-то просто.
– Добрый вечер, сэр.
– Он у нас погостит. Где мы его пристроим?
– Позволю себе предложить красную комнату, сэр.
– Решено, Селедка, ты будешь жить в красной комнате.
– Прекрасно.
– Я жил в этой комнате в прошлом году. «Колодцы глубже и церковные двери шире, но довольно и этой», – вспомнил я присказку Дживса. – Макпалтус, вы не проводите мистера Сельдинга?
– Хорошо, сэр.
– И не могли бы мы после этого переговорить с вами в буфетной? – сказал я и бросил на него заговорщический взгляд.
