Когда я думала, это уже невозможно, мое сердце забилось еще чаще и сильнее. Я не хотела, чтобы ее выгнали из дома.
— Замолчи. Где еда? Ты должен был привезти мне «Хиро Бас».
— Может, ты объяснишь мне, почему находишься у меня дома? Хотя лучше объясни, откуда ты вообще знаешь, где мой дом? — спросил Ник, отталкивая Ми в сторону.
— Мой отель прямо напротив. Я видела, как ты выгуливал собаку. Ник, пожалуйста. Ты моя единственная надежда, — тут же взмолилась я.
— Ты должен помочь ей, Ник. У нее больше никого нет. Ее муж забрал ее детей. Тебе бы понравилось, если бы я не подпускала тебя к нашим детям?
Ник дважды оглядел Ми, сузив глаза и нахмурившись.
— У нас нет детей.
— Есть. У нас есть Кинг. Что, если я не дам тебе видеться с Кингом?
— Ми, закрой на хрен рот. Ты не помогаешь. Мы не будем в это встревать. Пойдем. Я провожу тебя.
— Ник, ты ведь не серьезно. Ты хоть знаешь ее историю или вообще что-то о ней? Ей нужно, чтобы ты помог ей вспомнить. Разве ты не можешь хотя бы попытаться?
Ник положил мне руку на локоть и повел к двери.
— Нет, я не могу попытаться. Я не буду в это впутываться. Если она хочет со мной встретиться, может, назначить встречу, как и любой другой.
Я волочила ноги по полу, пока Ник вел меня к выходу. Я была обречена и никому не верила.
— Прости. Приходи завтра. Я поговорю с ним сейчас, — выкрикнула Ми за спиной.
— Нет, не поговоришь, а ты не приходи сюда. Точка. Кажется, у тебя и так много проблем, не думаю, что ты хочешь, чтобы я вызвал копов.
— Прости, — снова повторила Ми, после чего дверь закрылась перед моим носом.
Я смотрела на большую коричневую дверь, а в голове звенел звук закрывающейся тюремной камеры. Тяжелое чувство рокового приговора опустилось на меня. Моя единственная надежда только что закрыла перед моим лицом дверь. Мой последний шанс на спасение. Выйти из здания оказалось так же тяжело, как и войти в него, а может и хуже. Тогда у меня хотя бы была искра надежды. Теперь не было ничего.
Седоволосого мужчины не было у входа, когда я вышла, его пост был пуст, как и я. Какой-то мусор попался мне на глаза, и я бросила его в урну, сев на скамью возле нее. Уставившись на окно своего номера в отеле, я гадала, почему Пэкстон поселил меня туда, зная, что вернуться в номер я не могла. Причины отказывались приходить мне на ум. Не было ни одной. Абсолютно ничего.
Небо потускнело до серого цвета, в то время как ночь опускалась на город, заменяя оживленный хаос темным спокойствием. Не знаю, что я видела, сидя там и раздумывая о девочках, о том, куда пойти и что делать. Вот тогда меня и осенило. Я так сильно скучала по ним, и сердце болело от того, что они грустят. Первая слеза скатилась по моей правой щеке, открывая бездну, которую я не могла контролировать. Я сломалась. Прямо там, на тротуаре, под тусклым светом уличных фонарей.
Ни слова не прозвучало, когда я подняла взгляд и увидела Ми и Ника. Он ненавидел меня, а ей было меня жаль. Она села рядом, обхватив меня маленькими руками. Добрый жест и такие необходимые объятия мало чем помогли моему срыву. Они сделали только хуже. Я рыдала на плече у Ми, ни в чем не уверенная. Я была так одинока, не зная, к кому и куда пойти, кому верить.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я обливала слезами розовую кофту Ми, утонув в боли и отчаянии, которые я не могла объяснить. В голове был хаос — авария, дети, Пэкстон, Лейн, местонахождение моей сестры. Я плакала, потому что не знала, что еще делать, вот и все.
— Прости. Я в порядке, — наконец произнесла я, сопровождая слова отвратительными звуками сморкания. Ничего поделать я не могла. Или так, или нужно было позволить соплям течь из носа.
— Хочешь, я провожу тебя до номера?
— Нет, я не могу пойти туда, зная, что Пэкстон заплатил за него. У него есть план, и я не позволю ему опробовать его на мне, — объяснила я, снова шмыгая носом.
— Куда ты пойдешь?
— Ми, пойдем, — сказал Ник в нескольких метрах.
Ми стрельнула в него злым взглядом и повернулась обратно ко мне.
— Куда ты пойдешь, Гэбби?
Я пожала плечами, вздохнув.
— Пока не знаю.
— Пойдем, останешься сегодня у нас. А утром что-нибудь придумаем.
— Ми, — бесполезно запротестовал Ник.
Ми могла быть маленькой, но чертовски сильной. Хотелось бы мне иметь хоть долю ее смелости. Она указывала ему что делать, а он слушал. Не потому, что хотел. Это было очевидно.
