— И ванильные вафельки? Я сказала папочке в магазине, что они нам нужны, правда, папа?
— Да, иди за полотенцем.
Офелия ушла, неохотно слушаясь отца, оставив за собой мокрые следы. Я тоже попыталась обойти его, но он не пропустил меня. Рука вокруг моей талии остановила меня.
Мышцы моей челюсти напряглись, когда я сжала ее, глядя мимо него.
— Когда мы сможем забрать его? Сколько времени на это уйдет?
Пэкстон заговорил спокойным голосом, и, я уверена, он делал это ради меня.
— Не знаю. Есть определенный процесс, но социальный работник сказала, что проблем возникнуть не должно. Мы — его ближайшие родственники.
Я метнула в него злобный взгляд, пытаясь вырваться из его руки.
— Не говори так. Не говори так, будто она мертва. Она не мертва. Я бы знала это. Я бы почувствовала.
— Я ничего не говорю, Габриэлла. Просто не хочу, чтобы ты винила себя.
— Зачем кому-то делать это? Как кто-то мог ударить его? Почему? — я не понимала этого. Ему было пять. Четыре на тот момент.
— Я не знаю. Давай просто сконцентрируемся на его возвращении.
— Я больше не хочу того, что есть у Ми.
— Хорошо. Что насчет ответов? Я все еще хочу знать, что случилось с Лейном. Мне нужно знать.
Моя попытка обойти его снова была остановлена его рукой, сильнее сжавшей мою талию.
— И что, Пэкстон? Что тогда? Что, если мы узнаем, что все это правда? Что я спала с твоим лучшим другом? Что тогда?
— Он не мой лучший друг.
— Боже мой. Просто отпусти меня. — Это чертовски разозлило меня. Мои мысли крутились вокруг того, что мы потеряем из-за этих ответов.
Пэкстон снова вернулся к своему брутальному эго.
— Просто интересно, смогу ли я смириться с этим. В смысле, если ты действительно она, а не моя жена.
Вместо того, чтобы попытаться снова обойти его, я сделала шаг назад.
— Ты хочешь, чтобы я была ею, не так ли? Ты боишься, что не сможешь простить меня, если я изменила тебе, ведь так, Пэкстон? Это правда? Ты надеешься, что я окажусь настоящей Габриэллой, той, которая переехала в Мичиган жить с Уолкерсами. На это ты рассчитываешь, да?
— Я честно не знаю, на что я рассчитываю, Габриэлла. Клянусь Богом, не знаю. Посмотри, что ты вывалила на меня за последние несколько месяцев! Посмотри на все секреты, раскрываемые слой за слоем. В одну минуту ты принадлежишь мне, в другую — ты попадаешь в аварию, у тебя появляется близнец, и она пропадает без вести. Или это ты пропала без вести? Ты, вероятно, изменила мне с нашим соседом, или это была твоя близняшка. Есть конверт, который ты, очевидно, спрятала где-то в коттедже, в котором еще больше безбожной лжи и тайн, но у меня не хватает воли пойти и взять его. И теперь это! Я забираю ребенка и не знаю, хорошая это идея или нет. Я не знаю, что пережил этот ребенок. Я просто должен привести его в дом к моим дочерям? Серьезно, Габриэлла. Ну же, когда уже будет достаточно?
Я не произнесла ответ, который крутился у меня в голове. Я была зла, мне было больно, вся ситуация такая глупая. Пэкстон никогда не изменится. Пэкстон всегда будет сукиным сыном.
— Да, конечно, Пэкс. Мы просто должны оставить его там.
— Проклятье, Габриэлла. Разве я не провел весь день, договариваясь об опеке над ним? Я делал это не для себя.
— Ты сказал, что никогда не сможешь полюбить ребенка другого мужчины.
— Я так же говорил, что никогда не смогу полюбить тебя.
Я скрестила руки, когда ярость исчезла, и задумалась над фразой, которая ударила меня, словно тонна кирпичей.
— Ты не влюблен в меня, Пэкстон.
— О, но это так, красавица. Я не могу и десяти минут провести, чтобы не подумать о тебе. Все это должно было быть не так. Ты должна была провести всего одну ночь в тюрьме, пару ночей в отеле, а после вернуться сюда. Сюда, где я знал, что смогу использовать девочек, чтобы прекратить все это безумие, использовать их, чтобы удержать тебя в узде. Ты не должна была искать помощи у незнакомцев. Я не должен был услышать о тех часах, что ты провела наедине со своей мертвой сестрой.
Я потеряла контроль над собой. Каждый болтик, который слабел все эти последние месяцы, вылетел. Все они вылетели одновременно, и я взорвалась.
— Пошел ты, Пэкстон. Иди к черту! Она не мертва! Ты мне не нужен. Мне не нужно ничего, что у тебя есть. Я ненавижу тебя. — Я не осознавала, что мой кулак полетел в его лицо, пока он не врезался в его левый глаз. Но не это остановило меня. Это были Роуэн и Фи, плачущие с другой стороны гостиной. Блядь.
Пэкстона тоже вывел из себя не мой кулак, а их плач. Он отвернулся от девочек, с силой схватил меня за кисти.
