Убедившись, что я взяла один из экземпляров книги о Скупе, Фи и Роуэн сели за маленький столик читать большую книгу с картинками. Неважно, что их книге был отведен целый стеллаж, они не хотели, чтобы книги раскупили до того, как мы уйдем. Я неосознанно осмотрела секцию для мальчишек, выбрав рассказ о желтом тракторе с полным ковшом грязи. Улыбнувшись, я взяла книгу, чувствуя головокружение от мысли, что смогу прочитать ее ему.
— Привет, как ты?
Нахмурившись, я повернулась на знакомый голос, не говоря ни слова.
— Скуп, — сказал Лейн, продемонстрировав свой экземпляр книги. — Шанс уже трижды позвонила мне.
Я все еще не могла говорить. Голову наполняли картины того, что я узнала, и слова Ми. Он не обязан был принимать участие.
— Почему ты хотел, чтобы Ник продолжал? Чтобы он продолжал гипнотизировать меня? Ты не пытался помочь мне, да? Делал это ради своей выгоды. Так ведь, Лейн?
Лицо Лейна осунулось, улыбка исчезла, а загорелая плоть побелела.
— О чем ты говоришь?
— Я знаю. Я смотрела видео. Я знаю, что ты сделал со мной. В первую нашу встречу. Я все знаю, — сказала я, даже не думая. Я должна была сказать и имела на это право.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, Гэбби, — произнес он еще раз — еще одна жалкая попытка заставить меня поверить в очередную ложь.
— Почему ты просто не можешь сказать мне, Лейн?
— Гэбби, я помог тебе. Не я здесь злодей. Я сделал все, что мог, чтобы помочь тебе, не смей говорить, что все это было ради меня. Это не так.
— Почему, Лейн? Почему ты хотел помочь мне?
Лейн сделал глубокий вдох и сел на один из маленьких деревянных стульчиков у окна, касаясь коленями своего подбородка.
— Ты пришла ко мне. Не наоборот.
Я села возле него и подтолкнула его к продолжению:
— Зачем?
— Где Шанс? — спросила Офелия с другого конца зала.
Я приложила палец к губам, напоминая ей, что нужно говорить тихо. Она повторила вопрос шепотом.
Лейн ответил, что Шанс с мамой у парикмахера.
— Это был единственный раз, когда ты говорила со мной о той ночи. Мне так жаль, Гэбби. Знаю, что говорил это миллион раз перед твоей аварией, но это правда. Я был пьян, молод, глуп. Мне так жаль.
— Почему я пришла к тебе, Лейн?
— Все мы были у тебя дома. Я следил за вами, — произнес Лейн далеким голосом.
— Что это значит? Следил? Звучит устрашающе.
— Я — психиатр. Наблюдаю, как люди взаимодействуют друг с другом. Меня поразило то, как счастливо вы выглядели, но я знал, что это ложь. Он мог посмотреть на тебя с другого конца двора, после чего перевести взгляд на свои ноги, и ты подошла бы к нему.
— Ладно, и что?
— Ну, мы все были у вас дома. Все девчонки плавали в бассейне с напитками, кроме тебя. Ты была рядом с ним. Я как раз рассказал парням историю о нашем новом сотруднике Нике, о том, как я видел, как он стирает память у жертв насилия. Ты слышала все истории о том, как он хорош. И пришла ко мне, потому что хотела забыть о том, что случилось с тобой. Ты сказала, что не можешь наслаждаться сексом с мужем из-за изнасилования. Я не хотел углубляться в это, Гэбби. Просто так вышло, — объяснил он. — Мне очень жаль. Я не знал, что ты прошла через все это. Прости. Хотел бы я вернуть время вспять и не узнавать об этом.
Я проигнорировала извинение, подначивая его продолжать:
— Что было после?
Лейн пожал плечами и выдохнул.
— После того как я услышал твои описания изнасилования, и после того что мы с Пэкстоном сделали с тобой, я захотел узнать больше. Это было словно черное и белое. Рассказывая о банде, ты была грустной и испытывала боль, но три дня спустя ты была словно онемевшая. Я думал, что ты просто пьяна, не знал, что вызвано это было изнасилованием. Меня увлекла твоя история, твои отношения с Пэкстоном.
Меня внезапно охватила злость. Я чувствовала себя преданной.
— Я доверяла тебе.
Лейн положил свою книгу на стул между нами и потер лицо.
— Я знаю. Прости. Никто не желает искупления больше, чем я. Будь у меня шанс, я использовал бы его, чтобы исправить это.
— Почему?
— После я начал уговаривать тебя оставить его. Тогда мы с Ником стали помогать тебе создать новую личность. Все это должно было исчезнуть, ты
