была очень расстроена, достаточно, чтобы я больше не переходил эту черту. Видишь, я не так плох, как ты думаешь. У меня есть слабые места, и я не хотел больше причинять тебе подобного дискомфорта, если это так тебя расстраивает. Ты и тогда была лгуньей. Тебе, черт возьми, это нравилось. Это просто пугало тебя, правда?
— Ты идиот и… ты идиот. Дай мне оседлать тебя.
— Нет, ляг. Я сам все сделаю.
— Ты и так все сам можешь сделать. Я просто буду сидеть сверху, — сказала я, манипуляцией прокладывая себе путь наверх. Он наградил меня несговорчивым взглядом, но не остановил, когда я толкнула его на кровать. Придвинувшись к его губам, я поцеловала его долго и страстно.
Пэкстон с легкостью проникнул в меня, мгновенно закрывая глаза с мягким стоном.
— Не шевелись, просто сиди, — предупредил он и потянул меня за волосы, приблизив мои губы к своим для грубого поцелуя. Когда я поднялась, он опустил руки мне на бедра, не выходя из меня. Он слегка раскачивал меня на своем стволе, выполняя глубокие толчки вверх-вниз. Его взгляд окутал экстаз, отрицать который я не могла.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Прекрати, — ответила я тем же самым драматическим тоном. Сейчас это было не главным, и я не хотела, чтобы он что-то менял. Я все еще была на него зла, и на это у меня были все причины.
После этого Пэкстон замолчал, сфокусировавшись на действии, происходящем между нашими ногами, и довел нас обоих до вершины. Может, секс и не был частью нашего домашнего задания, но, несмотря на это, он был нужен нам обоим. Пэкстон перевернул меня и перешел на медленные движения.
— Для меня ты была цветком, которого я никогда не видел, — проговорил он тихо.
— Я была сломлена.
— Я не знал. Ты не говорила.
Я стонала, чувствуя приближение нового оргазма.
— Почему?
Пэкстон, отвечая, толкнулся глубоко в меня:
— Думаю, я не хотел об этом слышать. Так для тебя было безопаснее.
— То есть, безопаснее было для тебя, — парировала я, прижимаясь к нему бедрами.
— Возможно. Мне нравилось, что ты меня боялась. Нравилось, что ты делала все, что я говорил тебе.
— Но почему я делала это? Этого я не понимаю.
Пэкстон выдохнул и поцеловал меня в нос.
— Правда? Может, потому что ты не та Габриэлла, на которой я женился.
— Замолчи, не поэтому. Всему виной потеря памяти. Ми говорит, что мозг вернулся к тому времени, когда я была самой собой, когда я, как моя мама, устанавливала собственные правила.
— Ой, Ми безумная.
Дальнейшее произошло внезапно. Пэкстон с силой толкнулся в меня и излился внутрь. Его тело напряглось надо мной, и мягкие стоны удовольствия, словно пение птицы, достигли моих ушей. Мне нравилось, когда он издавал подобные звуки. Я почти достигла цели, готовая к третьему разу, но не совсем.
Я извивалась, пытаясь вырваться, внезапно чувствуя нужду сбежать, но Пэкстон удержал меня.
— Я не хочу быть ею, Пэкстон. Ты не можешь все контролировать.
Несколько мгновений Пэкстон ничего не говорил. Он прижался ко мне, растирая своей тазовой костью клитор. Мы смотрели друг другу в глаза, и я прикусила нижнюю губу, внезапно ощущая волны нового оргазма. Внезапно для меня, но не для него. Пэкстон точно знал, что делал. Он следил за моим лицом, доводя меня до блаженства, о котором я даже не подозревала.
— Ты так думаешь? — усмехнулся он.
Я убедила его, что не против его контроля над моими многочисленными оргазмами. Здесь никаких жалоб.
— Это контролировать можешь.
— Так я и думал.
— Мы должны обсуждать наши чувства во время первой встречи, а не заниматься сексом, — напомнила ему я.
Пэкстон перевернулся и прикрыл глаза рукой.
— Ты совершенно не была похожа на Татьяну, и это мне в тебе нравилось. То, как ты сжималась, когда я смотрел на тебя, творило безумные вещи со мной. Я не лгу, когда говорю, что влюблен в тебя. С тобой все было по-другому.
— Но ты был женат, и у вас был ребенок.
— Я не планировал жениться на тебе.
