услышать собственный голос. И тут его прорвало. Он появился, звуча на одной тонкой и бесконечной ноте.
— Ну, все. Все, — услышала я успокаивающий голос Темнейшего. Сзади меня обняли, а потом перехватили руки. — Вбирай его в себя. Ты же не хочешь сжечь здесь все.
— Черный огонь, — потрясенно произнес Корнелиус, глядя на мои руки, и его слова прозвучали оглушающе громко в повисшей тишине.
Я перевела взгляд на свои ладони и обомлела — вокруг них полыхало черное пламя с красными всполохами. Верховный призвал тьму, и она окружила нас, приглушая огонь и успокаивая меня.
— Кто бы мог подумать… — шептал Корнелиус, не в силах поверить. Я думала — о моей силе, но нет. — Темная! — сделал он неожиданное заключение.
— У Лоран нет тьмы, — оборвал его хозяин дома, отпустив мои руки, на которых угас огонь, и привлекая к своей груди. Я оперлась на него. Слабости не было, но внутри царило опустошение, припорошенное пеплом сгоревших эмоций.
— Она дочь Повелителя! Черный огонь просыпался у сильнейших магов, и только у темных, в чьих жилах текла королевская кровь. Вот так насмешка судьбы — она его дочь!
Я плохо соображала, о чем он толкует, но Корнелиус был явно уверен в своих словах, а Темнейший почему-то не спешил его разубеждать.
Он сказал — дочь Повелителя? Повелителя Темных?..
«Что за бред!» — хотелось воскликнуть, но что-то не дало. Как кусочки мозаики стали складываться обрывки разговора с Темнейшим. Когда он пришел в лазарет под видом целителя, то говорил о том, что способность выжигать магию лишь у тех, в чьей крови частица истинной тьмы, и называл меня наследницей. Сюда наслоился рассказ о романе Повелителя темных и Зорианны и о пробуждении у нее огня. Получается, он имел в виду, что я наследница не только Золотых, а еще и темных? Уже тогда он об этом знал?!
Ничего не понимаю! Но ведь он утверждает, что во мне нет тьмы. Да какая в Бездну тьма?!
— Лорианна, идем, я представлю тебя твоему отцу, — сказал пришедший в себя Корнелиус и шагнул ко мне, протягивая руку, а я вжалась спиной в мужскую грудь.
— Лоран останется здесь, — отрезал Морос.
— Что?! Нарушаешь свое слово? Ты же обещал отдать ее мне!
— Я тебе ничего не должен. Аль сахе! Мы в расчете, — усмехнулся хозяин дома.
— Вот, значит, как, — прищурившись, процедил Корнелиус, а я только сейчас обратила внимание, что они на «ты». — Лориан-на, — протянул он, перестав уничтожать взглядом хозяина дома и обратив внимание на меня, — вижу, тебе нравится в объятиях того, кто убил твою мать?
Что?! Я напряглась всем телом, а темный с издевательским сочувствием продолжил:
— Да-да! Именно к Верховному жрецу обратились за помощью, когда ей удалось освободить мужа и сбежать с ним. Именно он руководил охотой и загнал их к пропасти. Не знала?
Я вырвалась и отошла на пару шагов, переводя взгляд с одного на другого.
— Теперь ты ему уже не так доверяешь? — насмешливо поинтересовался Корнелиус, и перевел взгляд на Мороса, который стоял с бесстрастным лицом. Но ничего не отрицал! — Не знаю, что за игру ты затеял, но не выйдет. Она будет моей! Повелитель захочет увидеть свою дочь на троне, но просто так ее не примут. Я первый претендент на престол, и он одобрит наш брак.
К потрясению от услышанного добавилось новое. Брак с ним?! Да я лучше сдохну!
— Не обольщайся, — с угрозой сказал Верховный Корнелиусу.
Я же внутренне готовилась к сражению, решив в любом случае живой не даться. Но тут рядом со мной вспыхнул портал.
— Лоран!
Ко мне шагнул Харн, и я бросилась к нему в объятия.
— Отойди от нее! — прошипел Корнелиус.
— Господа, не советую вам приближаться. Любое движение будет расценено как нападение и объявление войны. Я забираю свою подопечную.
— Вспомни мои слова насчет клана Золотых. Я тебе не врал, — игнорируя нового гостя, обратился ко мне Верховный.
— Я вам не верю, — прошептала я сорванным голосом, и меня ослепил вспыхнувший портал. Принц активировал артефакт мгновенного переноса, утянувшего нас от темных.
***
— И ты их так просто отпустил? — вне себя набросился Корнелиус на того, кого привык считать другом.
— Тебе пора покинуть мой дом, — холодно ответил Темнейший и пошел прочь из зала, похрустывая стеклом под сапогами.
— Мор, ты что творишь! Почему?!
