быстро рвал их местный фотограф.
После ЗАГСа кавалькада машин двинулась по городу. В воскресенье улицы были пусты, полны не омрачённого пробками воздуха. Даже солнышко, казалось, улыбается. На душе у обоих было так легко и радостно, что им вдруг в последний раз захотелось взглянуть на те улицы, по которым вместе гуляли ещё до свадьбы, на магазины, где в первые годы супружеской жизни покупали всё для новой квартиры.
Долго смотрели на город с Воробьёвых гор.
– Ты такая красивая сегодня! – искренне восхитился он. – Это платье, оно так тебе идёт!
– А я никогда не думала, что ты можешь быть таким весёлым, предупредительным и заботливым, как сегодня! – Она улыбнулась и поправила руками разметавшуюся от ветра вчерашнюю трёхчасовую причёску, из-за которой ночью ей пришлось спать сидя.
Дома их уже ждали накрытые столы.
Первый тост по традиции говорили свидетели:
– Молодцы, что решились! Наперекор всем условностям…
Они ведь и впрямь холодно жили в последнее время. Его ничего не интересовало, кроме своей работы. За четыре последних года всего три раза сходили в театр. Но во всех трёх спектаклях актёры так сквернословили, что по дороге домой не хотелось даже смотреть друг на друга. Разок попробовали, как в юности, пойти в кино. Фильм оказался неплохой, о любви, с юмором, – но вокруг в кинотеатре все говорили по телефонам, чавкали, шурша руками в вёдрах попкорна. К концу фильма оба настолько разнервничались, что, выйдя из кинотеатра, поссорились. Последние три года вместе ходили только в химчистку. Он помогал ей нести сумку. Ходили молча, думая каждый о своём. Возвратившись домой вечером, он запирался в своём кабинетике и гонял на компьютере какие-то картинки с графиками. Даже ужинать не выходил на кухню как прежде – перекусывал за клавиатурой, отчего между клавишами за несколько лет скопились крошки, кое-где скреплённые засохшим йогуртом. Когда она ему намекнула, мол, надо бы купить новый пылесос с большей тягой, чтобы это всё пропылесосить, они окончательно и навсегда друг друга не поняли. Самое страшное, не поняли без ссоры. Молча пришли к согласию взаимонепонимания. Она больше не пыталась врываться в его кабинетное пространство. Придя с работы, тихо проходила на кухню, надев заношенный халат и стоптанные тапочки. На кухне занималась обычным женским делом: смотрела телевизор и говорила по телефону с подругами.
Тост был долгим и обстоятельным. После него гости громко кричали «сладко!». Женщины с завистью смотрели на неё – как она смогла, несмотря на такое долгое замужество – девять лет, сохранить свежесть и красоту? Мужчины не менее завидовали ему: молод, а уже свободен! Под дружеские продолжительные аплодисменты они по-товарищески пожали друг другу руки.
– У тебя потрясающие духи! – сказал он, подливая ей шампанское после рукопожатия. – Новые?
– Да нет… Просто раньше не душилась, повода не было…
– Кто-то подарил? – как можно более безразличным тоном поинтересовался он.
– С аванса купила. Мне три года назад зарплату повысили…
Она заботливо положила ему в тарелку две тарталетки.
– Попробуй. Этот рецепт я изобрела сама, когда мы с подругами праздновали защиту моей диссертации.
– Какой диссертации?! – Его глаза стали больше, чем тарталетки, положенные на тарелку.
– Кандидатскую! Разве я тебе не говорила? Да ты попробуй тарталетки-то.
– Ты кандидат наук?!
– Давно уж. Я, между прочим, докторскую писать начала.
Тарталетка выпала из рук и шлёпнулась на пол по закону тарталетки – паштетом вниз.
Их разговор прервал его отец тостом, который был обращён к её матери:
– Наконец-то я никогда больше не увижу вас в своем доме! Какое счастье!
Развеселившиеся гости им тоже кричали «сладко!», и они на радостях жали друг другу руки гораздо дольше своих детей. И даже впервые обнялись.
– Надо же, какая ты молодец! – Он снова подлил ей шампанского. – А я… я… я тоже… – Ему вдруг невыносимо захотелось перед ней похвастаться. – Я, между прочим, теперь не просто менеджер…. а топ-менеджер!
– Да что ты! Прямо вот так – топ?!
– Ты что, не веришь?
– Наоборот! Радуюсь за тебя. Я же единственная ещё до свадьбы говорила, что ты далеко пойдёшь. А мне не верили. За дурочку принимали. Видишь, не такая дурочка оказалась, да? Менеджер – шутка ли? Да ещё… топ!
На душе от её слов ему стало ещё веселее, чем от шампанского.
– Слушай, а давай потанцуем, а?
Тамада распоясался окончательно и, увидев, что они идут танцевать, объявил прощальный танец. Но они его не слышали, как и завистливого шепотка гостей:
– Витёк, Витёк… Да оторвись ты, слышь, от салата! Смотри, а она ведь ещё ничего? Долго в девках не засидится!
